Книга Убийство по-китайски: Смертоносные гвозди, страница 13 – Роберт ван Гулик

— Подержи, пожалуйста, пока я оденусь, — попросил он. Ма Жун взял мяч, но тут же вскрикнул от неожиданности и уронил его на пол: мяч оказался железным!

Все трое рассмеялись.

— Небеса праведные! Посмотреть, как ты его гоняешь, — можно подумать, он деревянный!

— Хотел бы и я так научиться… — протянул Цзяо Дай.

— Я когда-то вам говорил, — улыбка не сходила с лица борца, — что не могу научить одному упражнению. Захотите пройти обучение целиком — пожалуйста!

Ма Жун покачал головой.

— Но я правильно помню, что ты не разрешаешь ученикам спать с женщинами?

— Женщины вытягивают из мужчин силу, — сказал Лань. В его голосе явственно слышалась горечь, и друзья поразились: никогда еще Лань Дао-гуй не был столь категоричен. — Впрочем, полностью отказываться от женщин нет необходимости, нужно лишь не впадать в излишество. Для вас я бы поставил особые условия: бросаете пить, соблюдаете в пище мои правила, любовные игры — не чаще одного раза в месяц. И больше ничего.

Ма Жун и Цзяо Дай переглянулись; Ма Жун сказал:

— В этом-то и загвоздка, друг Лань: не то чтобы я был пьяницей или там распутником, но только ведь мне уже под сорок, и все это у меня вошло в привычку, так просто не бросишь… А ты как, Цзяо Дай?

— Что касается женщин, согласен. Только уж раз в месяц тогда обязательно! Но вот чтобы совсем не пить…

— Ну вот, я так и знал! — рассмеялся Лань Дао-гуй. — Ну да ладно, вы же и так замечательные борцы. Вы на девятой ступени, а выходить на следующую вам ни к чему — противник с высшим уровнем вам никогда не встретится.

— Почему? — спросил Ма Жун.

— Очень просто, — объяснил Лань. — Чтобы пройти первые девять ступеней, достаточно обладать физической силой и регулярно тренироваться. Для достижения высшего уровня требуется другое: перейти на высший уровень может лишь человек с чистыми и ясными помыслами, а такой человек не может быть преступником.

Ма Жун ткнул Цзяо Дая под ребро и весело ответил:

— Что ж, друг, раз так, то и оставим все как есть! Лань, одевайся, мы хотим сходить вместе с тобой на рынок.

Лань Дао-гуй натягивал кафтан и задумчиво говорил:

— Вот наш судья, думаю, мог бы достичь высшего уровня, если бы пожелал. Он производит впечатление человека с потрясающе сильной волей.

— Это правда, — сказал Ма Жун, — а уж в сече нет ему равных! Однажды я видел, как он бился на мечах, и этого не забуду никогда! А еще он весьма умерен и в еде, и в питье, и с женами. Впрочем, одна проблема и у него возникла бы: вряд ли бы он просто так согласился сбрить бороду и бакенбарды!

Друзья расхохотались и вышли из зала.

Вскоре они уже были у ворот рынка. Народ толпился в узких проходах, но, завидев Ланя, люди почтительно сторонились и давали ему пройти: борец был хорошо известен среди жителей Бэйчжоу, его все почитали и любили.

— Этот рынок, — говорил между тем Лань Дао-гуй своим друзьям, — был построен еще при татарах, когда Бэйчжоу был большим торговым городом. Говорят, что если вытянуть все проходы в одну линию, то линия получится больше двадцати ли. А что вы здесь ищете?

— Нам приказано найти хоть какую-нибудь зацепку, которая привела бы к Ляо Лень-фан. Она исчезла здесь, на рынке, позавчера, — объяснил Ма Жун.

— Это произошло во время представления с дрессированным медведем, которое устраивали татарские парни, — сказал Лань Дао-гуй. — Пойдемте, я знаю, где это.

Лань Дао-гуй вывел друзей коротким путем мимо лавочек к широкому проходу в южной части рынка.

— Вот здесь, — сказал он, — татар, правда, сейчас нет.

Ма Жун огляделся.

Они стояли рядом с убогими прилавками, где продавцы на разные голоса расхваливали свой товар.

— Вообще-то Хун и Дао Гань уже наведывались сюда и порасспросили всех, кого можно, — сообщил он. — Снова им задавать вопросы нет смысла. Но все равно, я пока не понимаю, что этой девушке тут понадобилось? Все хорошие лавки с тканями находятся в северной части…

— А что говорит ее воспитательница? — спросил Лань Дао-гуй.

— Говорит, что они заблудились на рынке, но когда увидели ученого медведя, остановились посмотреть, — ответил Цзяо Дай.

— Между прочим, через два прохода дальше находятся веселые заведения, — заметил борец. — Может быть, там можно найти какие-нибудь следы?

Ма Жун отрицательно покачал головой.

— Я уже побывал там. И ничего не нашел. По крайней мере, ничего относящегося к делу, — усмехнулся он.

В этот момент он услышал позади себя какие-то странные звуки. Он обернулся и увидел паренька лет шестнадцати, одетого в лохмотья; его губы двигались, он явно был очень взволнован и пытался что-то сказать, но не мог. Ма Жун полез было за монеткой, чтобы дать ее маленькому оборванцу, но тот, не обратив на него никакого внимания, вцепился в рукав борца. Лань Дао-гуй улыбнулся и положил руку мальчику на голову, и мальчик тут же успокоился, глядя на Ланя снизу вверх и улыбаясь.

— Хорошенькие у тебя друзья! — удивился Цзяо Дай.

— Он не лучше и не хуже остальных людей, — спокойно сказал Лань. — Этот мальчик — сын солдата и татарки из веселого дома. Я нашел его на улице со сломанными ребрами — его сбил пьяный. Я вылечил переломы и еще некоторое время держал мальчика у себя в доме. Он немой, но понимает речь, если говорить медленно и четко. И он вовсе не глуп; я показал ему несколько приемов борьбы, и теперь на него так просто не нападешь! Не нравится мне, когда обижают слабых. Я взял его на службу, чтобы он исполнял мелкие поручения, но что-то у меня дома ему не понравилось, и он убежал обратно на рынок. Но он регулярно заходит ко мне — поесть и поговорить.

Тут мальчик снова задвигал губами, издавая странные звуки. Лань Дао-гуй пристально смотрел ему в лицо и вслушивался, а потом сказал:

— Ему интересно, зачем я пришел. Спрошу его, не знает ли он что-нибудь о пропавшей девушке, — у мальчика острый глаз, и он многое замечает из того, на что другие не обращают внимания.

Лань Дао-гуй рассказал мальчику про дрессированного медведя, про девушку, которая смотрела представление, а после пропала. Он сопровождал рассказ жестами, чтобы немому было легче понимать. Мальчик пристально следил за движением губ, от напряжения у него на лбу выступили капельки пота. Когда Лань договорил, мальчик пришел в страшное возбуждение: он залез борцу в рукав, вытащил оттуда «семь кусочков» и тут же принялся выкладывать из них что-то прямо на земле.

— Это я его научил, — улыбнулся Лань Дао-гуй. — Ему часто бывает легче объясняться с помощью фигурок. Смотрите-ка!

Все трое наклонились, чтобы рассмотреть фигуру на земле.