Книга Звезда волхвов, страница 45 – Арина Веста

— Федор Глинка был членом тайного общества? — удивился Егор.

— Все выдающиеся люди того времени входили в него, иногда даже сами того не ведая…

Забыв про Флору и Севергина, распорядитель устремился навстречу новому гостю. По аллее, рассеянно отвечая на приветствия, шел высокий, стройный человек. Как все «князья», он был одет во фрак и рубашку с белой атласной «бабочкой». Седые пышные волосы, вдохновенно отброшенные с высокого лба, напоминали львиную гриву. С едва заметным беспокойством он оглядывал аллеи, словно искал кого-то среди яркой толпы.

Флора нервно взглянула на седовласого и, уколов ладонь Егора кончиками ногтей, торопливо потянула его за собой, в темную аллею. Они почти бегом обогнули парк и очутились у летней эстрады. Оркестром скрипачей дирижировал толстый, жизнерадостный человечек.

— Курт! — Флора помахала рукой.

Немец трижды поцеловал руку Флоры в алой перчатке, намереваясь добраться до плеча, но Флора остановила его.

— Вы ведь впервые здесь, как впечатления?

— Я восхищен! Вы же знаете, я искусствовед, а любое искусство — это символ символов. Ну а ваш «Симболяриум» — есть символ в квадрате! Я не люблю реализм: человек пытается соперничать с Богом и Природой, но способен родить лишь бледные копии. Только символ — путь к обобщению и познанию!

— Символы стоят между нами и Богом, они — всего лишь отражение Его законов, — с едва заметным лукавством добавила Флора.

Севергин догадался, что этот псевдофилософский монолог был частью этикета. В воздухе запахло изысканными яствами. Демонстрируя отменные познания в русском языке, немец предложил:

— Друзья, оставим худосочное любомудрие, чтобы хорошенько выпить и закусить…

Они прошли под сень плюща, укрывшего маленький ресторанный павильон. Курт неожиданно раскрыл дипломат и выставил на стол запотевшую бутыль водки и банку соленых огурцов.

Он ни словом не обмолвился о деле, ради которого все трое собрались жаркой ночью в маленьком парке посреди Москвы. В среде коллекционеров не принято демонстрировать нетерпение.

— Если уж говорить о символах, то символ России не медведь и не балалайка, а огурец! — Немец достал из банки маленький пупырчатый корнишон. — Я мечтаю написать книгу о России! Русские — самая загадочная и непредсказуемая нация на планете. Вот хотя бы огурец… Вместо того, чтобы возделывать турнепс и брюкву, русские с великими хлопотами выращивают этот прихотливый овощ. Сеют на окнах рассаду, везут, надрываясь, за город, строят парники, поливают, укрывают, и все ради того, чтобы зимой было чем закусывать. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить…» Я много путешествовал по России. Ценю местный колорит и коллекционирую не только редкие полотна, но и жадно впитываю впечатления. Однажды в далеком северном городе мне захотелось посмотреть на ночную жизнь в провинции. Я поймал такси и поехал к вокзальной площади, намереваясь познакомиться с местными жрицами любви. Лучше бы я сидел в ту ночь «на печи»! Меня обступили толстые, румяные женщины в платках и валенках, принялись хватать и тормошить. Самой молодой было лет пятьдесят. Я едва вырвался от них. Такого нет ни в Италии, ни в Финляндии! Русс экзотик!!! — восхитился Порохью.

— Это, видимо, были торговки огурцами, — буркнул Севергин, — еще одна загадка русской души!

— Странное слово «огурец», что оно значит? — спросил Порохью. — Я слышал, что вы изучаете древние языки, — обратился он к Флоре. — Что есть гуркен, по-русски огурец?

— Это слово родственно слову «гуру», «авгур» и даже «жрец», в древней реконструкции «грец». Отсюда происходит и слово «игра», мистерия. Ур — санскритский корень, обозначающий божественные начала мира.

— И даже культуру, — скромно добавил Севергин.

— Ваш телохранитель разбирается в лингвистике? — удивился Порохью. — Еще одна загадка русской души!

— На этот раз моя личная, — заметила Флора. — Но насчет древности русской культуры Егор прав. Рисунок на одежде «огурцами», похожий на капли с загнутыми хвостиками, это исконный индо-арийский мотив и один из «автографов» Великой Богини. Кстати, скоморохи носили одежду с таким рисунком.

— Этот орнамент часто встречается на Павлово-Посадских платках, — возразил Порохью.

— Такой рисунок на одежде обозначает жреца «высшей категории», который умеет соединять начала жизни и воскрешать мертвых. После крещения Руси заветы волхвов перешли к скоморохам. Скоморохи, игрецы Велесовы, долгое время были тайными жрецами Рогатого Бога, покровителя искусств и магии. Они и носили на одежде «капли-огурцы». Старины и былины, которые они пели на пирах и братчинах, на самом деле были хорошо законспирированными ведическими сказаниями. Они владели даром гипноза и даже практиковали различные виды йоги.

— Я трепещу, как мальчишка, перед вашей красотой и перед странными познаньями, словно вы средневековая ведьма и одновременно доктор всех наук, — отвесил тяжеловесный комплимент Порохью. — По-моему, пора переименовать все поганки в «коммуняки», ведь идеология давно изменилась, и на язычников больше никто не обижается, чего нельзя сказать о бывших партийцах, — хохмил Порохью.

Флора незаметно нашла руку Егора и пожала, словно ища поддержки или обещая награду.

Курт увлеченно хрустел солеными огурцами.

— Я все понял! — внезапно воскликнул он. — Соль есть символ солнца! Соленый огурец — это секретная доктрина Руси, символ вечной жизни, и русские настолько мудры, что хранят это знание в тайне. Кажется, я понял, почему в старину сжигали слишком умных и красивых женщин!

— Не пора ли поговорить о деле, наша полночная трапеза похожа на собрание заговорщиков, — улыбнулась Флора.

— Ну что ж, давайте, — согласился Курт. — Миллион в иностранной валюте за картину неизвестного художника вполне достаточно, чтобы мы завершили наши переговоры.

Севергин ожидал, что скажет Флора. На миг ему показалось, что параллельно с любовной игрой и интеллектуальными композициями эта женщина строит хитрый расклад, где на кону стоят не деньги, а нечто большее.

— Я не продам портрет сестры.

— Хорошо, в таком случае я согласен даже на авторскую копию, разумеется, за меньшие деньги.

— Вы хорошо знаете, что картину невозможно повторить.

— Могу ли я увидеться с художником?

— Он исчез.

— Я подниму цену!

— Нет, Курт… Картина не продается… Простите, я оставлю вас. — Флора встала и, шурша платьем, покинула террасу.

Едва они остались одни, Порохью скакнул на стуле и зашептал на ухо Севергину:

— Помогите мне выйти на спецслужбы. КГБ — три страшных буквы! Но в них сейчас вся моя надежда.

— КГБ давно нет.

— Я знаю. Но дух советской инквизиции неистребим! Только это сумрачное общество иезуитов, паладинов безумной красной мечты может помочь мне. Я должен разыскать художника на земле или под землей!