Онлайн книга «Змееборец»
|
Дом старого варинга походил на каменный замок, вот только деревянная крыша почернела и прохудилась, из провалов смотрели кости стропил. В горнице жарко пылал очаг, а на стенах висели оружие и шкуры, добытые еще в те времена, когда на побережье росли буковые и дубовые рощи и в них водились благородные олени и черные рыси. – Я соскучился по гостям, – признался варинг. – Пристань давно опустела, изредка сюда еще заходят венеды, и я меняю кованое оружие на теплую одежду и хлеб. Хозяин наполнил кубок теплым вином и протянул гостю: – На-ка, хлебни это доброе вино из старых запасов! – Я не пью драконьего снадобья, – тихо и твердо сказал Странник, – и тебе не советую… – Можно подумать, что из нас двоих ты старше лет на триста, – невесело усмехнулся варинг. – Желание гостя – желание богов. Я могу натаять тебе снега, но здешний снег давно смешан с пеплом. – Лучше перетерпеть, чем пить грязную воду, – заметил Странник. – Ну да что спорить, не хочешь вина – поешь хоть хлеба: он еще теплый. Странник поцеловал хлеб и откусил теплый ломоть. – Отчего ты не уходишь с берега, чего ждешь? – спросил он после короткой трапезы. – Ты выдержал удар драконов, и тебе не в чем себя упрекнуть, но трехлетняя зима стала вечной, и твоя рука больше не держит меч… – Бейся, где стоишь, – усмехнулся варинг, – разве тебя учили по-другому? Год за годом я жду, что придет более сильный, чем я, с двумя ногами и двумя руками. Может, останешься здесь охранять эту вежу? – Нет, не останусь, – покачал головою Странник. – Вот и все так говорят, а кому я оставлю пристань и кузню? Разве что дочке… Но будь она хоть трижды моя дочь, ей не удержать последнюю вежу… – У тебя есть дочь? – покачал головой Странник, не то жалея старого варинга, не то удивляясь, что кто-то еще выжил среди обглоданных ветром и морозом валунов. И верно: тот звон в кузне… Однорукому Варингу не совладать с клещами и молотом. – Возьми ее с собою, Странник, может быть, там, куда ты идешь, она найдет лучшую долю. – Женщина – обуза в пути, и бродяге с мечом лучше вовсе не иметь семьи, чтобы некому было плакать по нему по ночам. – Такая, как Руяна, никому не станет обузой. Ее мать была славянкой из Новетуна. Я смеялся, когда свой Ильмень, этот ковшик пресной воды, она величала морем. Эти женщины сильны и упрямы, как необъезженные кобылицы, и из них выходят самые верные и горячие жены, но если сюда нагрянут Драконы, я сам отправлю ее в Валхаллу. – Позови дочь, – попросил Странник, – лучше увидеть один раз, чем всю ночь слушать сказки. Дочь варинга была высока ростом, красива и величава, как все вендские девы. Ее нежный румянец казался прозрачным, как волшебное яблоко Авалона, а глаза сияли, как летнее море, и даже темные прокопченные стены помолодели, едва она вошла. Девушка чуть склонила голову и бросила на пришельца быстрый взгляд. – Руяна, распали-ка огонь в кузне, пусть этот бродяга узнает, на что годны мы, варинги. Странник проводил Руяну до кузнецы. – Как тебя зовут, Странник? – по дороге спросила девушка. – По-разному: викинги зовут меня Свен-белоголовый, венеды-мореходы кличут Свенельдом, так на их языке называют белого лебедя, готы называют Сваном… – А как звала тебя твоя мать? – Светень… Странник снял медный шлем с нащечниками и погладил себя по серебристо-белой, коротко остриженной голове. – Ты и вправду Светень, – улыбнулась девушка. Она надела кожаный фартук, прожженный во многих местах, и глухие рукавицы. Из груды рубленых заготовок она выбрала трехгранный кусок металла и положила в еще горячий горн. Ритмично ступая ногой на деревянный рычаг, она ободряюще улыбнулась Светеню. Сжатый горн выплеснул воздух, по углям пробежали резвые искры и высоко взметнулись жаркие всполохи. Заготовка быстро накалилась и ярко порозовела. – Возьми молот, Светень! – весело приказала Руяна. Чуть шатнувшись, он поднял тяжелую кувалду. – Бей! Сжимая двумя руками молот, он попробовал приноровиться к удару. Руяна ловко поворачивала заготовку, и Странник опускал молот туда, куда приказывал ее взгляд. Через распахнутые двери в кузню задувала метель. Трехгранный гребень, похожий на острогу, выпал из волос Руяны, и солнечные пряди заплясали на ветру. Каждый удар молота впивался в металл и отдавался музыкой. Угловатая заготовка стремительно меняла свою форму. Тяжело ступая, в кузнецу вошел однорукий варинг. – Раньше в этой кузне ковали мечи, – объяснил он, – но их острие оказалось бессильно против драконов. Чтобы победить их, нужна острога с тремя зубцами, ибо зло многоглаво и драконы умеют отращивать отрубленную голову. Руяна закалила острогу в снежном сугробе и протянула отцу. Тот придирчиво осмотрел вилы и проверил остроту «перьев». – Если закалить острогу в крови дракона, она станет непобедимым оружием. – Он перебросил острогу Страннику и добавил: – Передай ее князю Драгомилу в подарок от его последней вежи. – Твоя дочь сама передаст подарок. Я обязательно вернусь и возьму ее с собою, как взял бы сестру, но не сейчас… Варинг нашел на берегу уцелевшую лодку, пару весел и помог Страннику поставить квадратный парус из звериных шкур. – Ты бывал там? – спросил Странник, глядя на ясный блеск у самого горизонта. – Нет, но я всю жизнь шел туда, – ответил однорукий воин. Аркона Путь воина идет от вежи к веже, и Странник повидал уже немало богатых городов, кремлей-детинцев, могучих крепостей, морских оплотов. В числе других он помнил славный Волин, где родился на свет, мужал и рос. Он знал богатый Новгород и Псков, он охранял цветущую Венету, хозяйку на Янтарном берегу. Но ясный свет манил его на север, к подножью белокаменной Арконы. В те времена златоглавая Аркона была красивейшей из вендских крепостей. Она вставала из морских волн величавыми уступами – башня на башне, чертог на чертоге – и справедливо считалась детищем великанов. Стены крепости были сложены из белого камня с проблесками кварца, долгой полярной ночью этот камень источал тепло и сияние, и казалось, что солнце в этом полярном городе никогда не заходит. Берега вокруг Арконы и даже крепостные валы поросли вечнозелеными садами и рощами. Издалека город казался морской скалой, и лишь вблизи можно было рассмотреть загадочные барельефы, покрывавшие стены крепости и арки ее ворот. Мастера и ваятели думали о Вечности, когда выводили эти каменные цветы и улыбающихся зверей. Столетия мира и благоденствия отразились улыбкой мудрости на челе Арконы. О красоте ее ходили легенды. В проемы окон были вставлены частицы янтаря – «солнечного камня», и даже в пасмурную погоду в храмах и теремах Вечного города светило солнце. |