Книга Белый конь на принце, страница 81 – Дарья Донцова

После того как я получила все интересующие меня сведения, мы поехали к Ларисе.

Кассирша Рожкова выглядела ужасно, все ее лицо покрывали бордово-фиолетовые пятна, губы распухли намного сильнее, чем у меня, на месте верхнего резца зияла дырка, и от красавицы исходил стойкий запах алкоголя.

– Чего надо? – заплетающимся голосом спросила она, распахнув перед нами дверь.

Я незамедлительно чихнула и машинально ответила:

– Шоколада.

Лариса громко рыгнула, села на пол и монотонно произнесла:

– Касса не работает по техническим причинам, идите в соседнюю.

– Она пьяна, – констатировала я, – теперь надо ждать сутки, пока дама очнется.

Назар пошел к двери.

– Сейчас вернусь и ускорю протрезвление.

Его не было минут пять, за это время Лариса успела уснуть. Иногда она вздрагивала, судорожно вздыхала и издавала далеко не мелодичные звуки.

– Ну, каковы новости? – спросил Назар, возвратившись.

– Изменений нет никаких, – мрачно ответила я.

– Сейчас будут, – оптимистично пообещал он, вынул из кармана продолговатый черный предмет, похожий на авторучку, и ткнул им в предплечье Ларисы.

Рожкова даже не вздрогнула.

– И что дальше? – безо всякой надежды спросила я. – Хотя на данном этапе я являюсь бомжом и могу остаться здесь на сутки, чтобы не дать этой наяде поправить здоровье новыми возлияниями.

– Неправильный опохмел ведет к запою, – объявил Назар, – но твой подвиг не понадобится, сейчас произойдет спонтанная реанимация. Ну… уан, ту, фри.

Лариса открыла глаза, ее зрачки больше не плавали из стороны в сторону.

– Где я?

– Дома, – объяснил Назар.

– А вы кто? – тряхнула головой хозяйка и со стоном схватилась за лоб. – Башка раскалывается.

– Сейчас пройдет, – пообещал Назар, – давай руку, помогу тебе встать.

Лариса не стала спорить, и мы наконец-то переместились из прихожей в кухню.

– Как вы сюда попали? – вяло поинтересовалась Рожкова.

– Вы нас впустили, – пояснила я.

– Не помню, – призналась Лариса. – Чего вам от меня надо?

Я села напротив хозяйки, сложила руки на столе и сказала:

– Двадцать лет за убийство нескольких человек в составе преступной группы. Вам нравится такая перспектива? Если выживете на зоне, выйдете на свободу на пороге пенсии.

В глазах Рожковой заплескался ужас.

– Ничего не скажу! Нигде ни с кем не была!

Назар открыл было рот, но я его опередила:

– Каждый человек – кузнец своего счастья. Станете сотрудничать с нами, мы добьемся сделки с прокурором, вам скостят срок наполовину. Но мое предложение действует лишь до той поры, пока Вита, Марина или ваш муж Павел не стали первыми откровенничать. Тут как на Олимпиаде, золотая медаль одна. [9] Люди придумали объяснение для неудачников: «Важен не результат, а участие», но, на мой взгляд, это глупость, ты либо победил, либо проиграл. Где ваш муж?

Лариса всхлипнула:

– Ушел.

– Это он вас избил? – спросил Назар.

Рожкова заплакала.

– И вы решили утопить горе в водке? – предположила я. – Хотите, расскажу, как было дело? Вас зовут Лариса Владимировна Подгорецкая, вы работали продавщицей в бутике дорогой женской одежды до тех пор, пока не совершили ужасную глупость, вышвырнули в окно пустую бутылку из-под лимонада. Десятки нерях поступают так же, как вы, лень им тащиться к мусоропроводу, вот и кидают в окно мусор, но у большинства все же хватает ума сначала выглянуть на улицу. А вы не удосужились посмотреть с десятого этажа. По роковой случайности бутылка угодила в макушку Ивана Свиркина, самозабвенного пьяницы, который брел домой, и убила его на месте. Самое неприятное, что милиция активно занялась поиском человека, совершившего преступление, и быстро нашла вас.

Лариса тихо раскачивалась из стороны в сторону.

– Я никого не хотела убивать, – талдычила она.

– Это правда, – кивнула я, – и вам поверили и следователь, и судья. На последнюю очень сильное впечатление произвело выступление жены Свиркина, вдова восклицала: «Освободите Ларису, она избавила меня от урода, я сама хотела его придушить, да боялась».

Суд учел вашу молодость, отсутствие криминального опыта, чистосердечное раскаяние и дал вам минимальный срок. Но это все же было лишением свободы, вы очутились в колонии. Наверное, испугались?

Лариса судорожно закивала:

– Да-да. Там такие жуткие бабы! Омерзительные!

Я сочувственно вздохнула:

– Вам не позавидуешь. Чтобы относительно спокойно отсидеть срок, вам предстояло отбиться от активных лесбиянок, не соблазниться на выгодные предложения охранников и заработать маломальский авторитет в отряде. Жизнь изгоя на зоне ужасна, но родственники не захотели вам помогать. Ваши родители – странные люди. Вам не присылали посылки и деньги, вы не могли внести в общий котел печенье, чай, сахар, масло, сигареты, поэтому очутились в самом низу лагерной лестницы: бедная зэчка, без «грева», [10] покровителей, да еще осужденная по «лоховской» [11] статье. Оставалось лишь пристроиться в служанки к местной королеве, стирать ей белье, исполнять ее поручения.

Рожкова заплакала:

– Не дай бог в колонию попасть! За что меня так наказали?