Онлайн книга «Летучий самозванец»
|
Картофелина шлепнулась в таз с водой, я постаралась не засмеяться. Пару месяцев назад, оформляя разрешение на перепланировку квартиры, я зашла в БТИ и наткнулась на гениальное объявление: «Бесплатное оформление бумаг – сорок пять минут, платное – три часа. Просим рассчитать свое время заранее и не подгонять сотрудников». Почему задаром мне сделают документы быстро, а за немалую мзду провозятся в несколько раз дольше, осталось за гранью моего понимания. Может быть, во втором случае вызывают каллиграфиста и тот при помощи пера и чернил затейливо украшает текст завитушками? – Че хотели? – зевнул подсобный работник. – Проголодалась, – честно призналась я, – прямо живот подвело. – Ужин в двадцать ноль-ноль, – напомнил парень. Я предприняла попытку его разжалобить: – До него еще дожить надо! – Человек способен не есть тридцать дней, – равнодушно прозвучало в ответ. – Сам-то пробовал? – обозлилась я. – Лично мне требуется еда, и желательно из свежих продуктов. – Сгущенку любите? – Обожаю, – заявила я. Парень швырнул очередную очищенную картофелину в таз и стал немного любезнее: – Маргарита завсегда камбуз запирает, когда соснуть уходит. За продукты с нее спрашивают, а у нас тут народ прожорливый! Недоглядишь – все слопают, и наше, и клиентское. Но маленький холодильник она не трогает. Там сгущенка есть. – А где он? – обрадовалась я. – Вона, у хлебницы. – Юноша ткнул рукой в сторону белого агрегата, похожего на картонную коробку для обуви. – Если охота, можете и куски нарезного прихватить. Я открыла дверцу и испытала разочарование: – Никаких банок нет. – Она на нижней полке, – терпеливо объяснил поваренок, – в тюбике. Моя рука схватила бело-голубую тубу с надписью «Буренка Зина» [10]. К сожалению, вкус многих продуктов, любимых россиянами моего возраста со времен их не очень сытого детства, кардинальным образом поменялся. Исчез московский хлеб, пропало настоящее молоко и мечниковская простокваша. Давно не встречаю на прилавках так называемый «фруктовый сахар» (не путайте с фруктозой) и копеечные конфеты «Киевская помадка». Затерялось в неизвестности шоколадное масло, суворовское печенье и грузинский чай № 38. Вероятно, кому-то эти продукты казались невкусными, но я их любила. И вот теперь сгущенка, внешне напоминающая зубную пасту, получила название «Буренка Зина». – Берете? У меня тоже перерыв, – поторопил матрос. – Да, – опомнилась я, хватая из жадности две упаковки, – спасибо. Нехорошо признаваться во вредных привычках, но я люблю есть в кровати. Поэтому, придя в каюту, я взбила подушку, легла под одеяло, взяла журнал и открутила крышку сначала одного, а потом и второго тюбика. Сейчас с восторгом слопаю бутерброд. Но налить сгущенное молоко на хлеб не удалось: в спальню постучали. Я со скоростью ящерицы, застигнутой врасплох, пихнула «Буренку Зину» под подушку Юры, бросила вторую упаковку в прикрытое накидкой кресло и пошла открывать дверь, в которой опять заклинило замок. Почему-то до сих пор я боюсь признаться Шумакову в своей слабости и ухитряюсь перекусить в постели, пока он принимает душ. Войдя в каюту, Юра обнял меня, но сказать ничего не успел, потому что раздался Мананин крик: – Господи-и-и! А-а-а! Нас будто смело с порога. Чуть не столкнувшись на выходе, мы поспешили на крик и ворвались в кают-компанию. На диване сидела Тина, держась ладонями за виски, рядом на коленях стояла Манана, прижав руки к груди, она истошно кричала: – Помогите! Сюда! Люди! Юра потряс ее за плечо: – Эй! Очнитесь! Манана икнула. – Что случилось? – устало спросила я. – Она, она. – Манана показала на дочь. – Она, она… – Тина, ты поранилась? – заботливо спросил Юра. – Или упала? Девушка исподлобья посмотрела на Шумакова. – Нет. Вы же видите, нет ни ран, ни ссадин. – Почему твоя мать разволновалась сверх меры? – продолжал Юра. – Понятия не имею, – пожала плечами Тина. – Я заснула здесь на диване, очнулась, вижу – мама не в себе. Я заморгала, Юра крякнул, Манана схватилась за горло: – Доченька! Скажи еще словечко! Тина повернулась к Юре: – Что она имеет в виду? Я и так говорю без умолку. – Она вылечилась, – простонала Манана. – Я болела? – изумилась Тина. – Чем? Надеюсь, не гепатитом или СПИДом? – Ущипни меня, – попросил Юра. – Такого не бывает. – Солнышко, – затряслась Манана, – не знаю… не понимаю… не верю! – Что-то еще случилось? – испуганно спросила Аня, входя в кают-компанию. – Тина вылечилась от идиотизма, – неполиткорректно огласил вердикт Юра. – Заснула дурой, встала нормальной. – Кто дура? – заморгала Тина. – Я? – Нет, конечно, – Манана поспешила успокоить дочь. Аня выбежала в коридор. – Никита, Алина, Василий Олегович, Леонид, Катя! Сюда! Скорей! Чудо! «Омолодитель» работает! Манана упала на колени и принялась отбивать земные поклоны, твердя: – Спасибо, господи! Спасибо! Юра беспомощно посмотрел на меня, но и я ничего не понимала. Человек с нарушением умственной деятельности может быть очень мил и вполне социализирован. Многие дауны самостоятельно себя обслуживают, пользуются городским транспортом, умеют читать, писать, владеют ремеслом, они адекватны при общении, и вы получите удовольствие, разговаривая с ними, если заранее усвоите: у тридцатилетнего собеседника менталитет малыша. Вылечиться от олигофрении тоже нельзя. Однако Тине это удалось. За короткое время сна ее больной мозг переродился. И как объяснить произошедшее? |