Книга Красная хризантема, страница 62 – Лора Джо Роулэнд

— Может, это были сны. Сны могут очень походить на явь. Возможно, в выпитом тобой вине был яд, который послужил причиной столь сильных галлюцинаций, что ты подумала, что они — воспоминания о происходивших в реальности вещах.

— Но это нам неизвестно! Как мы можем быть уверены в том, что я не делала того, о чем мои воспоминания говорят как о содеянном мною?

— Я знаю тебя. — Сано взял ее влажные, холодные хрупкие пальцы в свои. — Я знаю, что ты не могла убить правителя Мори.

На ее лице мелькнула тень, словно облако проплыло над разоренной бурей местностью.

— Ведь нельзя сказать, что в прошлом мне не доводилось убивать. Почему же я не могла убить в этот раз?

Сано отбросил мысль о том, что его жена настолько обвыклась отбирать жизни, что лишилась моральных ограничителей, способных остановить ее.

— В других случаях ты убивала, защищаясь. Или чтобы защитить других. Это не было убийством. К тому же у тебя не было причин убивать правителя Мори. Ты сама это говорила.

— Может, я оказалась перед ним потому, что он задушил мальчика. Может, я хотела узнать, что он сделал с сыном Лилии. Может, я хотела покарать его за их убийство. — Рэйко опустошенно вздохнула. — А может, и не было мальчика. Лилии, Дзиро… Все они из какой-то выдуманной истории… Может, я убила правителя Мори, потому что мы были любовниками и он решил меня бросить.

Она с подозрением взглянула на Сано.

— Или, может, я сделала это, потому что он пытался предать тебя.

— Нет, — сказал Сано; он был раздосадован тем, что она может считать, что сказанное во время сеанса медитации может быть правдой, несмотря на то что медиум созналась в мошенничестве. — Это не так. И если даже ты не можешь вспомнить все, что произошло той ночью, ты наверняка не могла забыть всего, что привело к ней.

— Не могла? — Лицо Рэйко застыло, отражая неуверенность, испуг. — У меня такое чувство, будто я схожу с ума. Я больше не знаю, на что способна. Я уверена лишь в том, что убила правителя Мори.

— А я уверен в том, что ты его не убивала, — сказал Сано с растущей страстной убежденностью.

Но Рэйко покачала головой:

— Мой долг — умереть. А твой — сделать так, как я прошу.

— Ни за что! — Сано притянул Рэйко к себе. Он чувствовал, как затрепетало ее тело, когда она приникла к нему.

— В таком положении нам еще не приходилось быть, да? — прошептала она. — Прежде нам всегда удавалось что-то предпринять, а теперь… У нас ничего не выходит. На этот раз нам по-настоящему конец, да?

— Нет, не конец! — ответил Сано. В нем зрела решимость не сдаваться. И он хотел наполнить ею душу Рэйко.

Она подняла к нему лицо. Ее глаза, округлившиеся от страха, пристально смотрели на него.

— Что мы можем сделать?

Он собрал все свое мужество.

— Мы будем верить в себя! Мы не оставим своих попыток. И мы выясним то, что произошло!

— Но наши усилия зашли в тупик. Что, если раскрыть это преступление нам просто не по зубам, как бы мы ни пытались?

Сано почувствовал, как у нее в животе толкнулся их еще не рожденный ребенок, услышал вдалеке голос Масахиро.

— Не смей даже думать об этом!

Так они сидели — в тишине, находя утешение друг в друге. Сано вдруг очень захотелось остановить время. Сохранить это мгновение, когда они вместе и им ничто не грозит, отсечь от них весь внешний мир. Но в дверях появился слуга.

— Прошу простить, что потревожил вас, но вас хочет видеть сёсакан Хирата.

Сано не хотелось оставлять Рэйко одну, и это был тот случай, когда он был не рад другу. Но отложить встречу было невозможно.

— Я сейчас приду, — сказал он слуге.

Рэйко вцепилась в него, на ее лице застыл страх, будто она думала, что он уже никогда больше не вернется.

— Тебе лучше переодеться в сухое. Я скоро вернусь к тебе.

Она кивнула. Сано оторвал жену от себя. Хирату он нашел в одиночестве в комнате для приемов. Тот выглядел усталым, но лицо его буквально лучилось радостью.

— Я нашел кое-что, что может оказаться очень важным, — сказал Хирата.

Сано вновь поразился тому, как он изменился. Он, казалось, светился, и единственная в этой комнате лампа явно была ни при чем. Словно упорные тренировки лишили его части плоти, чтобы выпустить на поверхность энергию, которая переливалась в его теле. Но хоть эта перемена и была хороша для Хираты, расследованию она не дала ничего.

— Что именно? — спросил Сано.

Хирата слегка нахмурился, заметив в поведении Сано прохладу.

— Это связано с Эндзю. В его алиби есть многое, в чем можно усомниться. И имеется причина полагать, что они с правителем Мори вовсе не были самыми любящими в мире отцом и сыном.

Он рассказал, как Эндзю мог заставить кого-то изображать себя путешествующим на тракте. Он сообщил также о докторе, который поведал ему, что жизнь в имении Мори изменила Эндзю к худшему, что ни молодой человек, ни его мать не выказывали заботы о правителе Мори во время болезни, которая едва не свела того в могилу.

Сано на мгновение отвлекся от проблем, касавшихся их с Хиратой отношений.

— Выходит, мы снова уткнулись в семью.

Он слишком отвлекся на Хосину! Нельзя было забывать, что если не Эндзю, то госпожа Мори находилась в ту ночь в имении. И это она пригласила туда Рэйко. Продолжая считать Хосину наиболее вероятным источником неприятностей, своих и Рэйко, он не мог сбрасывать со счетов ближайших родственников правителя Мори. Особенно учитывая то обстоятельство, что если будет доказана их причастность, то Рэйко может быть оправдана.

— Надо копнуть тут поглубже, — сказал Сано.

— Я могу заняться этим завтра, — предложил Хирата.

Настало время поднять трудный вопрос.

— Это мы обсудим позже, — проговорил Сано. — Но есть еще кое-что…

— Что? — спросил Хирата. По его лицу было заметно, что он заподозрил что-то неладное… или какую-то свою ошибку.

Сано решил не посвящать его в откровения Рэйко.

— Я осмотрел ружья из склада правителя Мори и обнаружил возможную связь между ними и начальником полиции Хосиной. — Когда он рассказывал Хирате о клеймах оружейников и оружии, пропавшем из арсенала полиции, с лица того не сходило выражение изумления и смятения. — Я должен спросить, как получилось, что ты не обратил внимания на клейма.

Хирата открыл было рот, потом закрыл его и устало опустил руки.

— Думаю, что должен был обратить. Не знаю, о чем я думал.

Однако оба они знали, что думал он о своих таинственных тренировках. Сано собрался с духом, чтобы сказать то, что хотел сказать. Такого рода беседа с глазу на глаз труднее, чем схватка на мечах.