Книга Золото Ариеля, страница 76 – Элизабет Редферн

— Ты никогда не разбогатеешь, пока не научишься дурачить своих покупателей, — заметил один из насмешливых незнакомцев, сидевших в «Звезде», когда услышал о неудачных попытках Мэтью продать уголь.

Мэтью был сердит и довольно сильно пьян.

— Скоро, — сказал он, с вызывающим видом встретив взгляд незнакомца, — скоро я буду богаче всех на свете. Один человек, которого я знаю — и очень хорошо знаю, — открыл тайну получения золота.

Человек, измывавшийся над ним, ухмыльнулся.

— Вот как? Он, наверное, страх какой умный.

— Вот и умный! Уж он-то сделает себе состояние. У него есть письмо, а в письме эта тайна!

— Неужели? — насмешливо спросил незнакомец. — И к кому же это письмо? К Мефистофелю?

— Нет, — возразил Мэтью, — нет, оно к… к кому-то по имени… странное имя, кончается на «ль»… — Он почесал голову. — Пропади оно пропадом, не могу вспомнить.

Все вокруг смеялись. Но потом к нему подошел кто-то, тоже незнакомый, и отвел его в сторонку.

— Я слышал, вы продаете воз морского угля, — сказал этот человек. — Я покупаю. А что там насчет этого письма?

— Это письмо к Ариелю! — торжествуя, вспомнил наконец Мэтью. — Да, так. К Ариелю.

Незнакомец дружелюбно сказал ему, что он, конечно, безумен либо пьян, но все равно славный парень, несмотря на всю свою придурь. Они ударили по рукам насчет угля, и тогда этот человек предложил Мэтью выпить эля в другой таверне, получше, чем эта, там и женщин можно получить бесплатно; и вот Мэтью, все еще страдая от отказа Элис, пошел со своим новым другом в какой-то пьяный притон, о существовании которого не знал раньше. Бесплатных женщин видно не было — незнакомец сказал, что они появятся позже, — но там было несколько мимов. Мэтью всегда нравились мимы, особенно в это время года, перед Рождеством. Он смеялся, когда шут с важным видом расхаживал по таверне со своими колокольчиками, сыпал непристойными шутками и распевал, а рыцарь и турок кланялись, произносили речи и размахивали деревянными мечами, пока наконец рослый турок не притворился мертвым, лежа на спине и суча в воздухе ногами. Все захлопали. Новый друг Мэтью швырнул им несколько монет, а Мэтью, которому песенки шута показались почти такими же хорошими, как песни его друга, ирландца Пэта, но которому он страшно скучал, смеялся и хлопал вместе со всеми и совсем забыл о своем брате и об Ариеле.

Спустя какое-то время Мэтью сказал своими собутыльникам, что ему нужно идти. Наконец-то он может сообщить Дейви, что продал этот проклятый уголь. Но когда он отошел от фонарей Феттер-лейн, то услышал шаги, быстро приближающиеся сзади.

Он выругал себя за то, что зашел так далеко без товарищей и что выпил слишком много эля, а потому не может иди быстро. Он попытался ускорить шаги, но шедшие сзади тоже пошли быстрее

Он резко повернулся, чтобы оказаться лицом к преследователям, и испустил яростный рев, поняв, что они появляются со всех сторон. Кто-то схватил его за руки, и он почувствовал, что кончик ножа уперся ему в затылок.

Мэтью увидел, что эти люди одеты в странные костюмы и при этом в масках. Мимы из таверны пошли за ним. Может, они хотели над ним подшутить? Шут, глаза которого блестели в прорезях дурацкой маски, стал перед ним и сказал:

— Вы говорили, мастер Варринер, о тайнах получения золота и о духе по имени Ариель.

Высокий турок, который давеча умер и сучил ногами в воздухе, стоял поодаль, воткнув в землю кончик шпаги. Мэтью, несмотря на холод и дождь, бросило в жар.

— Ну, а что если и так? Вся эта болтовня об изготовлении золота — вздор, всякому ясно.

— Но некто, кого вы знаете, явно уверен, что он владеет этой тайной. — На этот раз заговорил Святой Георгий. Его шлем блестел под дождем. — А вы сказали там, в таверне, что у него есть письмо, в котором содержится рецепт. Вы сказали, что оно адресовано Ариелю.

Наверное, проговорился тот, кто купил уголь.

— Может, и сказал. А может, и наврал.

— Не такая это вещь, которую человек станет выдумывать. Кто этот ваш друг с письмом?

— Я же вам сказал. Это вранье, от начала и до конца — пустите меня, черт бы вас…

Он попытался бежать, но они схватили его за руки, и человек с ножом приставил его кончик к горлу Мэтью. Их дурацкие костюмы и ухмыляющиеся маски были самым страшным из всего, что он видел в жизни.

— Пустите меня, — пригрозил он, — черт бы вас побрал, не то я позову дозор…

Они рассмеялись.

— Зови, — сказали они, — давай, зови.

Примерно в то же время Робин Грин, ученик волшебника, торопился в пекарню под проливным дождем со стороны Флит-стрит, где он был у аптекаря и покупал новую ванну для согревания своего драгоценного тигля. Он питал надежду, что после того как будет снова и снова подвергать его содержимое разложению и конденсации, так что жидкость вернется в твердое тело, Ворон превратится в павлина; и он достигнет Cauda Pavonis, последней стадии перед получением Серебряной Луны — Белого Камня.

Свернув на Шу-лейн, Робин ускорил шаг. Большая куртка из грубой шерстяной ткани хлопала вокруг его костлявых ног, а кожаная шапка с ушами промокла насквозь. Дойдя до Аллеи Роз, он увидел, что из окошка пекарни льется свет, и весело подумал, что это Нед. Пришел наконец-то поглядеть на тигель. Как он будет рад, что все идет так хорошо.

Дверь была не заперта. Он толкнул ее и увидел не Неда, а Элис, склонившуюся над листом с записями, который он оставил на рабочем столе; то были его выписки из драгоценного письма к Ариелю, которое Нед уже в который раз велел ему никому не показывать.

Она медленно повернулась к нему и улыбнулась. Сердце у него забилось быстрее. Он вспомнил, что произошло в прошлый раз, когда она вот так же улыбнулась ему.

— Элис, как ты сюда попала? — выпалил он наконец, все еще прижимая к груди сверток.

Она повертела ключ на пальце.

— Запасной ключик, любовь моя. В доме Мэтью. Ну что ты встревожился? Разве тебе не было хорошо в прошлый раз?

Робин был потрясен.

— Я не думал, что… Нам не следовало… А Мэтью об этом знает?

Она прикоснулась пальчиком к его щеке.

— Мэтью, — сказала она, — убрался куда-то, и никому не сказал куда. Я думаю, у него завелась новая женщина. Но ты-то, Робин, ты ведь не станешь искать новую женщину? Я жалела, когда ты не пришел ко мне, как я тебя просила. Я огорчилась.

Робин пробормотал:

— Пожалуйста. Тебе не следует здесь находиться. Это тайная…

— Попытка сделать золото, ты хочешь сказать?

Она взяла у него сверток и осторожно положила на стол.

— Это интересно, Робин. Правда, интересно. Я думаю, что ты ужасно умный.

Она села на скамью и начала расстегивать свой корсаж, при этом лукаво глядя на него. Он увидел, как ее пышные груди вывалились наружу, с уже затвердевшими темными сосками, и у него перехватило дыхание, и кровь бросилась в лицо.