Книга Адская ширма, страница 23 – И. Дж. Паркер

Перед дверью в молельню он низко поклонился. Сладковатый запах фруктов и рисового вина в чашах для даров смешивался с ароматом благовоний. Акитада всматривался в сумрачное пространство впереди. Здесь не было никаких священных изображений, только огромный резной ларец посреди комнаты на столе. В нем, по-видимому, покоился дух какого-то местного божества. Акитада уже собирался повернуться и уйти, когда плеча его коснулась толстая соломенная веревка, свисавшая с карниза. Она предназначалась для битья в колокол, которым пользовались паломники, когда хотели донести свои просьбы до божества.

Акитада замешкался, потом снова повернулся лицом к святилищу, трижды хлопнул в ладоши, мысленно сосредоточился и дернул за веревку. Где-то под сводами здания звякнул колокол. Акитада снова поклонился, постоял еще немного и вышел.

Этот древний ритуал был знаком ему с раннего детства. Теперь на сердце у него странным образом полегчало, словно это простенькое священное действо помогло ему изгнать из души всех демонов и расчистить путь в будущее. Он был благодарен божеству, обитавшему в этом святилище.

В доме, наводненном проклятиями умирающей матери, он терял всякую ясность мысли, но сейчас он понял, что должен повернуться спиной к прошлому, символом которого стала его умирающая мать, и позаботиться о будушем. Сестры отчаянно нуждались в его помощи. У него щемило сердце при мысли о Ёсико, давно уже не той веселой девчушке, а сильно изменившейся молодой женщине, печальной и грустной, забывшей о том, что такое улыбка. Он обязательно найдет ей достойного жениха, как только вернется к работе. Кого-нибудь, с кем она вспомнит, что такое смех.

А вот у Акико, наоборот, неприятности из-за мужа. Акитада не смог в свое время повлиять на ее решение вступить в этот брак, которым сама она, судя по всему, была довольна. Интересно, осталась бы она при таком же мнении, если бы знала, в какую беду попал Тосикагэ?

Собственно, из-за Тосикагэ Акитада и отправился снова к Нагаоке. У него еще остался список ценностей, исчезнувших из императорской казны, но он пока так и не посоветовался насчет них с антикваром.

Когда он постучал в ворота Нагаоки, ему открыл все тот же слуга. Акитада с удивлением отметил, что тот опять переоделся в обычную одежду, а двор тщательно прибран и выметен. Что ж, похоже, Нагаока решил забросить траур по жене и навести порядок в доме.

Нагаока сидел в своем кабинете, все так же склонясь над низеньким столиком, разве что на этот раз он деловито изучал какой-то предмет в деревянной коробке. Завидев Акитаду, он поднялся и предложил ему сесть. Его холодноватый и несколько официальный тон подсказал Акитаде, что его приходу здесь не так уж рады.

— Прошу прощения за очередной неожиданный визит, — сказал Акитада, присаживаясь, — но я кое о чем забыл спросить у вас. Надеюсь, я не помешал вам?

Нагаока тоже сел и отодвинул открытую коробку в сторону.

— О нет, господин, ничуть, — сухо бросил он, потом спросил: — Может, выпьете чего-нибудь?

Оставшись утром без завтрака, Акитада теперь чувствовал, что сильно голоден, но, видя такой холодный прием, решил отказаться от предложения.

— Нет, благодарю вас.

В комнате повисла неловкая тишина. Нагаоке явно не хотелось обсуждать убийство. Удивленный Акитада гадал про себя, что могло послужить причиной столь разительной перемены. Бросив взгляд на коробку, он спросил:

— Я оторвал вас от работы?

— Нет, я просто рассматривал предмет, который мог бы пойти на продажу. Вы не интересуетесь театральными представлениями?

Он придвинул коробку к Акитаде, и тот едва сдержал изумленный возглас.

В первый момент ему показалось, что там лежит отрубленная человеческая голова. Из складок парчовой ткани на него смотрело чье-то лицо. Эта отчлененная от туловища голова казалась живой. На лбу глубокие хмурые морщины, кустистые брови почти срослись над крупным крючковатым носом, а толстые губы растянулись в злобной усмешке. Бездонные черные глаза сердито сверлили взглядом Акитаду. Венчало голову некое подобие шапки эбоси, но лицо имело мало схожего с человеческим и скорее напоминало гримасу демона.

Сухой голос Нагаоки вывел Акитаду из смятения.

— Отличный образец, не правда ли? — Он смотрел на маску почти с обожанием.

— Да-а… Выглядит убедительно. А что же это все-таки такое, если поточнее?

— Это маска бугаку. Довольно старинная. То ли китайской, то ли корейской работы. Представляет одного из персонажей древнеиндийского эпоса.

Маска танцора! Акитада дотянулся и вынул ее из коробки. Теперь он увидел, что она была полая и имела по краям тесемочки, при помощи которых крепилась к голове актера. Шапка лишь напоминала эбоси и сильно отличалась от тех, что носили при дворе, да и крючковатый большой нос не имел ничего схожего с носами японцев. Зато изготовлена она была мастерски и раскрашена натурально. Сверлящие глаза-буравчики оказались отверстиями, через которые мог смотреть актер.

Танцевальные представления бугаку были весьма популярны у знати и часто давались при дворе с целью увеселения императора и его семьи. Так что эта самая маска вполне могла иметь отношение к хранилищу императорских ценностей. Правда, в списке Тосикагэ о таковой не упоминалось, но, возможно, это просто была более старая кража.

— Она имеет ценность? — спросил Акитада у Нагаоки.

Тот поджал губы.

— Ей почти двести лет, и она в превосходном состоянии. Да. Думаю, для собирателя или для желающего сделать хороший подарок солидному человеку или, скажем, подношение храму она и впрямь представляет собой нечто стоящее. Вполне потянет на двадцать рулонов парчи. — Он потупился и посмотрел на свои руки. — Хотя такого предложения я вообще-то не жду.

— А где вы берете такие редкие предметы?

— Обычно их приносят мне люди, которые, нуждаясь в деньгах, откапывают дома что-нибудь ценное. А иногда, правда, реже, привозят из Кореи.

— А эту маску?

Нагаока ответил ему непреклонным взглядом.

— Видите ли, господин, моя репутация отчасти держится на полной конфиденциальности, которую я считаю непременным условием ведения дел.

— Это, конечно же, понятно. Но разве вам не важно знать, является ли в действительности столь ценный предмет собственностью того, кто его продает?

Нагаока изобразил скупую улыбку.

— Разумеется, я это выясняю. Кроме того, покупатель, как правило, интересуется происхождением вещи. Она от этого только возрастает в цене.

Акитада удивленно приподнял брови:

— Но как же тогда быть с конфиденциальностью? Его собеседник улыбнулся чуть шире:

— Она ограничивается тремя парами ушей. Акитада задумался на мгновение, потом достал из пояса [9] список Тосикагэ и протянул его Нагаоке со словами: