Книга Ученик дьявола, страница 48 – Эдвард Марстон

— Простите меня за то, что я вмешиваюсь, — Фаэторн с виноватым видом поклонился, — но мне, право, нужно узнать последние новости.

— Как видите, мистер Фаэторн, — печально улыбнулся сэр Майкл, — все гости разъехались, за исключением тех, кто остановился у меня.

— Честно говоря, меня больше заботит несчастный Роберт.

— Мне еще предстоит должным образом осмотреть тело Роберта Патриджа. — сказал Винч.

— Так, значит, вы желаете убедиться, что он умер не своей смертью?

— Отнюдь нет. — Винч удивленно поднял брови. — С чего вы взяли?

— Сэру Майклу показалось, что беднягу отравили.

— Только показалось, — подчеркнул Гринлиф.

— Никаких следов отравления, — твердо заявил Винч. — Роберт Патридж умер своей смертью. Может показаться странным, что на вид здоровый человек погибает от разрыва сердца, но зимой такое случается.

— Сэр Майкл говорил о странном запахе, исходившем изо рта покойного.

— У доктора Винча есть этому объяснение, — произнес сэр Майкл. — Он списывает странный запах на обильную трапезу перед представлением. Простите, что сбил вас с толку, мистер Фаэторн. Я скорее ученый-экспериментатор, нежели врач. Вот в астрономии и астрологии я разбираюсь куда как лучше. Кстати, должен сказать, у меня для вас приятные новости, — вдруг оживился он, что показалось Лоуренсу несколько неуместным. — Вчера я изучал ночное небо. Так вот, мне кажется, что расположение звезд пророчит «Уэстфилдским комедиантам» радостные события.

— Боюсь, сэр Майкл, — проговорил Фаэторн сквозь зубы, — пока у нас нет поводов для радости.

— Скоро появятся, друг мой, непременно появятся.

— Что ж, мне пора, — пробормотал Винч. — Нужно осмотреть покойника.

— Доктор, — Фаэторн остановил лекаря, взяв за руку, — вы можете дать мне слово, что не видите ничего подозрительного в смерти Роберта?

— Ничего подозрительного не вижу. — Винч высвободил руку.

— Так что же стало причиной сердечного приступа?

— Возможно, отчасти вы, сэр.

— Я?!

— Боюсь, что так, — нахмурился доктор. — Вы играли герцога Козимо столь ярко и убедительно, что все мы смотрели на вас затаив дыхание. Признаюсь, в последней сцене я думал, что у меня самого сердце выскочит из груди. Я уж решил, что вы надругаетесь над Эмилией.

— То же самое было и со мной, — кивнул сэр Майкл. — Я буквально застыл от волнения.

— Вы играли великолепно.

— Спасибо. — Фаэторн склонил голову. — Однако я все же не вижу своей вины в смерти несчастного.

— Возможно, вы ни в чем не виноваты, сэр. Однако Роберт Патридж был человеком страстным, и, естественно, ваш спектакль взбудоражил его чувства. Возможно, когда пьеса достигла кульминации, его сердце не выдержало и разорвалось от горя. Если покойный и умер от яда, то этим ядом стала великолепная игра актеров. — Доктор Винч сделал шаг в сторону. — А сейчас прошу прощения, но мне необходимо вас оставить. Я обещал вдове как можно быстрее осмотреть тело ее покойного супруга.

Фаэторн молча опустил взгляд. Похоже, слова доктора его не убедили.

— Скажите, сэр Майкл, что за человек был Роберт Патридж? — спросил он, когда Винч удалился.

— Покойный был неплохим адвокатом, с хорошей репутацией.

— Его любили?

— Адвокатов никто не любит, — невесело усмехнулся сэр Майкл. — Они как гробовщики: их существование — вынужденная необходимость.

— Прежде чем войти в зал, он ничего не пил?

— На этот вопрос вам сможет ответить Ромболл, — ответил Гринлиф, поворачиваясь к управляющему.

Тейлард шагнул вперед.

— Насколько я помню, прямо перед началом представления мистер Патридж выпил бокал вина, — ровным голосом сказал он, — как, собственно, и остальные гости, включая его супругу, которая сидела возле него. Поскольку больше никому не сделалось плохо, осмелюсь предположить, что причиной смерти вряд ли стало вино.

— Надеюсь, случившееся никак не отразится на остальных ваших постановках, — сказал сэр Майкл. — Но боюсь, завтрашнее представление придется отменить. Гостям надо оправиться от потрясения. Но поверьте мне, скоро все пойдет на лад, — с уверенностью заключил он. — «Уэстфилдских комедиантов» ждет триумф.

Стейплфорд был небольшой деревушкой, и на осмотр всех домов ушел час. Когда друзья закончили, смеркалось. Они заехали также на ферму по соседству с деревней, однако ее обитатели на все расспросы о мальчике лишь качали головой. Никто Дэйви Страттона не видел.

— Давай на сегодня покончим с поисками. Вряд ли от них будет какой-нибудь толк, — устало проговорил Илайес. — Продолжим завтра с первыми лучами солнца. Правда, тебе, скорее всего, придется ехать без меня — мне надо быть на репетиции.

— Мне тоже, — ответил Николас, — но сейчас важнее найти Дэйви, чем шептать актерам подсказки. Я уверен, мальчишка не мог далеко уйти.

— Тогда он явно пошел в другую сторону, иначе его бы кто-нибудь здесь увидел. Ведь мы опросили здесь всех, включая этого мерзавца Реджинальда Орра.

— Не быть вам друзьями, Оуэн.

— Это еще почему? — хохотнул Илайес. — Валлийцы — прирожденные пуритане.

— Тогда ты, должно быть, исключение из правил.

— Лучше скажи, тебе удалось что-нибудь понять из разговора с ним?

— Мистер Орр именно такой, каким нам его описывали, — ответил Николас. — Упрямый фанатик. С уверенностью могу сказать: ночью в Сильвемере я дрался не с ним. Мой соперник был гораздо моложе.

— Но он все равно может быть как-то в этом замешан.

— Вот с этим я согласен. Сам видел, с какой ненавистью он на меня смотрел. Реджинальд Орр вполне способен спалить конюшню, причем желательно со всеми нами.

— Почему он так торопился закрыть дверь?

— Ты сам слышал, что он говорил про актеров.

— Думаю, Ник, дело не только в этом. Он явно что-то прятал.

— Или кого-то.

Стало заметно холоднее. Друзья, поплотнее закутавшись в плащи, скакали в сгущающихся сумерках, гадая, где же прячется сбежавший ученик и что за загадочные отношения у него с отцом.

— Думаешь, он сам вернется?

— Нет, Оуэн. Он слишком боится нашего гнева.

— Не может же он прятаться всю жизнь.

— Это так, — согласился Николас. — Но, возможно, нам придется расстаться с ним. Мы не можем держать при себе ученика, который вечно от нас сбегает.

— Послушай, Ник, но ведь в Лондоне все было иначе. Да, у Лоуренса он весь дом с ног на голову поставил, но не пытался удрать — как и в Бэнксайде, когда он жил у тебя с Анной.

— В Лондоне Дэйви непременно потерялся бы, — пояснил Николас. — Он же не знает города. Нет, ему было нужно, чтобы мы привезли его в родной Эссекс. Вот почему он поначалу вел себя тише воды ниже травы — не хотел, чтобы его оставили в Лондоне.