Книга Банк, хранящий смерть, страница 84 – Дэвид Дикинсон

— А не сделать ли нам ставки на то, как долго продлится каждый раунд переговоров? — предложил Роузбери, воодушевленный изучением отчетов о скачках. — Спорю, что он вернется уже через три минуты.

Но никто не успел ему ответить. Макдоннел вернулся ровно в тот срок, какой предрек Роузбери.

— Три и три четверти процента. На двадцать лет, — объявил он.

— Членство или председательство? — спросил премьер-министр.

— Пост председателя, — ответил Макдоннел. — Я подумал, что пять лет отсрочки этого стоят.

— И что мы теперь имеем? — Премьер-министр по-прежнему сидел на диване, откинувшись на спинку.

— Позвольте, я предложу ему членство в клубах, — сказал Макдоннел. — Я разговаривал вчера с одним человеком, и тот сообщил, что Мессель был весьма огорчен тем, что ему накидали черных шаров в клубе «Голдстрим».

— Продолжайте, Макдоннел.

— Хорошо, премьер-министр.

— Надеюсь, что нам удастся уговорить эти чертовы клубы принять его, Роузбери, — пробурчал премьер-министр, обращаясь к своему предшественнику. — Я-то ими никогда не увлекался, но вы, кажется, состоите в одном или двух, верно?

— Уверяю вас, премьер-министр, в клубах есть своя прелесть, — ухмыльнулся Роузбери. — Последний раз, когда я попытался подсчитать, во скольких я состою, у меня вышло, что в тридцати семи.

— Господи помилуй! — изумился премьер-министр. — Как же вы на все находите время?

Пауэрскорт услышал, что внизу на лестнице снова послышался скрип ступеньки. Этот еле слышный звук возвещал о возвращении личного секретаря.

— Три с половиной процента, премьер-министр, на двадцать лет. Кажется, мистер Мессель очень неравнодушен к клубам, хотя и не может похвастаться обширным членством. Он настаивает на МСС, Королевском яхт-клубе, «Голдстриме», «Варвике», «Бифстеке», «Атенуме» и «Джокей-клубе».

— Во всех сразу? — переспросил премьер-министр.

— Во всех стразу, — кивнул Макдоннел.

— Боже, это немало. А мы справимся, Роузбери?

— Полагаю, что справимся, премьер-министр.

Только надо бы предупредить его насчет «Варвика». Кормят там отвратительно.

— У нас кончаются ставки, — заметил премьер-министр и потер глаза.

— Пост в правительственных комитетах, премьер-министр? — Макдоннел, похоже, уже неплохо разбирался в запросах Франца Августина Месселя. — Думаю, он на это клюнет.

— Какой из этих чертовых комитетов? — спросил премьер-министр. — Может, лесного хозяйства? Или технического образования? Морских перевозок?

— Что-то в этом роде, премьер-министр.

— Поступайте, как сочтете нужным, Макдоннел. Ступайте.

Управляющий Английским банком подошел к Пауэрскорту, стоявшему у окна. Полицейские все еще охраняли дом номер 25. Роузбери вновь занялся бюллетенями скачек, где отметил еще несколько возможных фаворитов на предстоящий вечер. Берк теперь вновь и вновь писал на последней странице тетради свое имя. Премьер-министр закрыл глаза. Пауэрскорт опять задумался об успехе дела и личном поражении. Он вспомнил семейство Фареллов, которым грозило быть выброшенными на безжалостные улицы Лондона, и подумал, что, возможно, никогда больше не увидит леди Люси. Я иду. Держись.

Снова этот тихий скрип. Лицо Макдоннела по-прежнему бесстрастно. По его виду невозможно догадаться, с какими известиями он пришел.

— Три процента на двадцать лет. И никаких выплат в первые два года, — доложил он.

— Сколько это выходит, мистер Берк? — спросил премьер-министр, не вставая с дивана.

— Сто пятьдесят тысяч в год, сэр.

— Ладно, — вздохнул премьер-министр. — Пусть будет так. А что мы можем предложить за еще полпроцента, Макдоннел?

— Боюсь, что я уже упомянул совместный комитет двух палат по иностранным займам.

— Боже, неужели и это?

— Я подумал, — объяснил Макдоннел с самым невинным видом, — что мистеру Месселю будет что сказать по этому вопросу. Но я предупредил его, что это только вероятность, не больше, премьер-министр. Ничего определенного. Если понадобится, мы можем и отказаться.

— Пауэрскорт, — премьер-министр наконец-то поднялся с дивана, — мы весьма признательны вам за гостеприимство. И я буду еще более признателен, если вы угостите нас шампанским. Управляющий, мистер Берк, не могли бы вы приступить к оформлению финансовых документов и всего прочего с мистером Месселем? Скоро, с Божьей помощью, он станет лордом Месселем. Приведите сюда этого человека, Макдоннел. Надо выпить за успех дела. За спасение Сити!

«Добро пожаловать, мистер Мессель, — с горечью подумал Пауэрскорт. — Добро пожаловать в мир избранных. Добро пожаловать в наши клубы. Добро пожаловать на юбилей. Добро пожаловать в Британию, такой, какова она есть в году 1897 от Рождества Христова».

— Могу я поговорить с вами по личному вопросу, премьер-министр? — спросил Пауэрскорт, закрывая двери за отбывавшими финансистами.

Он рассказал премьер-министру о случившемся, показал ему письмо похитителей, оно уже немного потрепалось — слишком часто его доставали и перечитывали. Пауэрскорт не знал, как поступит премьер-министр. Ему было известно, что того считают одним из самых жестких политиков последнего столетия, что коридоры и комитеты Вестминстера завалены трупами его политических оппонентов. Но первая реакция премьер-министра оказалась для Пауэрскорта неожиданной.

— Боже мой, Пауэрскорт, — пробормотал премьер-министр, — ведь последние полтора часа были для вас сущей пыткой! Как вы выдержали все эти переговоры и Макдоннела, снующего вверх и вниз по лестнице! Это же был для вас сущий ад! Почему вы не сказали мне сразу?

— Я решил, что это будет нечестно. Ведь если бы переговоры не увенчались успехом и Банк Харрисонов все же лопнул, леди Люси, возможно, вернулась бы в этот дом уже к вечеру.

Он быстро обвел взглядом комнату, словно надеялся, что жена вот-вот и впрямь влетит в окно.

— Господи, мы должны отыскать ее, Пауэрскорт!

Премьер-министр помолчал, поглаживая бороду. Неожиданно вошла кошка Пауэрскортов. Она прямиком направилась к премьер-министру и устроилась у него на коленях, громко мурлыкая от радости, что обрела нового друга.

— Позвольте мне сказать вам, чем я могу вам помочь, — продолжил премьер-министр, почесывая кошачью щеку. — Я могу представить в ваше распоряжение силы государства. Если вам понадобятся полк или два — вы их получите. Если вам потребуется, чтобы парочка эсминцев встала на якоре у побережья Брайтона — это будет исполнено. Если возникнет необходимость взять Брайтон в оцепление — мы сделаем это.

Он замолчал. На лице его появилось неприятное выражение. Этого-то и боялся Пауэрскорт. Он догадывался, что за этим последует.

— Но позвольте мне сказать вам также, чего я сделать не смогу. — Кошка, словно почувствовав, что новый приятель ей совсем не друг, соскочила с колен премьер-министра и уселась у ног Пауэрскорта. — Вот уже семь лет я имею честь служить Ее Величеству на посту премьер-министра. За это время я сделал то, что считал необходимым, для сохранения свобод и конституционных прав в отечестве и для упрочения могущества этой страны за рубежом. Но одного я сделать не могу, сколь бы ни велико было давление на меня личных пристрастий. — Он печально посмотрел на Пауэрскорта. — Я не имею права уступать шантажу, откуда бы он ни исходил. Иначе деятельность правительства станет невозможной. Благодаря вашим талантам был раскрыт и предотвращен зловещий заговор. И я не могу выбросить на ветер эту победу. Говорят, вы самый искусный детектив в этой стране, лорд Пауэрскорт. Я не сомневаюсь, что вы сможете спасти леди Пауэрскорт из лап этой презренной шайки мерзких шантажистов. Дайте нам знать, если вам понадобится наша помощь.