Онлайн книга «Последний Дозор»
|
Прикрыв глаза, я попытался как можно лучше вспомнить француза. Потом мысленно бросил картинку Лермонту. — Ага, — сказал шотландец. — Прекрасно. Я проверю по нашим картотекам. — Возможно, стоит сообщить Инквизиции? — спросил я. Лермонт покачал головой. — Нет. Пока не надо. События не выходят за рамки обычного преступления одиночного Темного. Дневной Дозор Эдинбурга протестов не заявляет. Обойдемся без Инквизиторов, Антон. Пока можем. Я не спорил. Небольшое это удовольствие — звать Инквизиторов на помощь. — Моя помощь еще требуется? — Нет. Иди отсыпайся, — велел Лермонт. — Полицию мы уведомлять не станем, это уже полностью наше расследование. Мои ребята попробуют поискать следы, а я займусь проверкой Высших. Он с кряхтеньем склонился над отрубленной головой, будто надеялся увидеть какие-то улики, оставленные неосторожным преступником. Брюшко Лермонту надо бы сгонять… — Фома, — негромко позвал я. — Фома, что находится в «Подземельях Шотландии»? — А? — Он даже не обернулся. — Что тут ищут Темные? — Это аттракцион, господин Городецкий, — сухо сказал Фома. — Аттракцион и более ничего. — Ну-ну, — сказал я, прежде чем уйти. Никакой необходимости возвращаться для убийцы не было. Если бы он оставил улики, их бы уже нашли — и обычные, и магические. Но он вернулся и снова убил. Чтобы еще больше позлить Ночной Дозор? Ерунда. Чтобы подставить под удар Лермонта? Тем более чушь. Значит, в первый раз он не смог, не успел чего-то сделать. И был вынужден прийти снова. Что может прятать Лермонт? Место не такое уж и простое. Тут, к примеру, не растет синий мох. А это уже изрядная аномалия. Структура Сумрака неоднородна. Есть, к примеру, места, где в него войти труднее, а есть и такие, где проще. Слыхал я и про зоны, где вход в Сумрак вообще невозможен. Но синий мох — паразит повсеместный… Отойдя от моста метров на сто, я посмотрел сквозь Сумрак. Ага. Там, где я стоял, мох рос вволю. У пабов и кафе — целыми гирляндами. У жилых домов больше, у офисов и магазинов — меньше. На перекрестках, где водители нервничают, мха тоже больше. Обычное дело. А по направлению к мосту, к входу в «Подземелья», синего мха становилось все больше и больше! Его туда тянуло, и неудивительно. Мха все больше, больше… и вдруг метров за десять от дверей он начинает засыхать, будто наткнувшись на невидимую границу. Странно. Если бы там был какой-то вредный для мха фактор, то его количество уменьшалось бы постепенно. Тут скорее дело в другом… Я протянул руку к ближайшей колонии мха — пушистому синему пятну на асфальте. И приказал: — Гори! Сила потекла через меня, вот только я сдерживал ее напор. И мох не сгорел сразу. Вспучился, разрастаясь и пытаясь переработать дармовую энергию. Но Сила нарастала, и мох не справлялся. Начал сереть, сохнуть… и наконец загорелся. Вот теперь я видел. Когда знаешь, что именно искать, все становится предельно ясно. Рассеянная в пространстве Сила, излучаемая людьми жизненная энергия, уходила в Сумрак неравномерно. Да, она непрерывно сочилась сквозь ткань мироздания: на первый слой, на второй, на третий… Но где-то в районе «Подземелий» зияла дыра — и туда хлестал непрерывный поток Силы. Будто в ткани, сквозь которую медленно течет, фильтруется вода, прорезали дырку… Слишком много пищи для безмозглого паразита. Мох сползался к аттракциону, привлеченный и потоком Силы, и теми эмоциями, что порождали испугавшиеся посетители. Сползался — и засыхал. Кажется, я понял, почему Фома Лермонт именно здесь открыл аттракцион. Стекающуюся в одно место энергию надо было замаскировать от рядовых Иных. А здесь избыток дармовой Силы списывали на подвыпивших туристов, на испуганных детишек, на бесконечный эдинбургский карнавал… Не удивлюсь, если Фома приложил изрядно усилий к популяризации Эдинбурга с одной-единственной целью: чтобы замаскировать это место. Ничего не поделаешь. Даже Светлые иногда играют втемную. Я медленно двинулся вверх, по одной из улиц, ведущих к «Королевской миле». Улица не самая туристическая, темная, свет падает только из окон, все лавки на ней закрыты, но должна вывести прямо к гостинице. Спать хотелось ужасно. Может, все-таки такси поймать? Но тут хода — десять минут… Свернув в проулок между домами, я оказался не то на маленькой площади, не то в большом дворе. Вышел к крошечному, метр от мостовой, монументу. На каменной чаше, откуда била маленькая струйка — то ли все-таки уличный фонтан-недомерок, то ли питьевой фонтанчик, — сидел бронзовый попугай. Ниже виднелась табличка. Подсветив зажигалкой, я узнал, что этот фонтанчик был установлен жителем города в память о любимом попугае, скончавшемся в преклонном возрасте от пневмонии… Что-то щелкнуло за спиной, и меня сильно толкнуло в плечо. Так сильно, что я сделал несколько шагов, чтобы не упасть лицом в чашу с водой. По спине побежала горячая струйка. Это… это что такое? Щелкнуло снова. Звонко отрикошетило от бронзовой птицы. Чтобы окончательно убедить меня, что я едва не погиб у памятника попугаю, горячая пуля с шипением упала в чашу фонтана. Да по мне же стреляют! По мне, Иному! Высшему магу! Способному мановением руки рушить дворцы и возводить города! Ну ладно, про города приврал… ломать всегда проще, чем строить. Скорчившись за фонтаном, я всматривался в тьму. Никого. Так… а сквозь Сумрак? Результат меня ошарашил. Стреляли явно из переулка, соседнего с тем, по которому я вышел на площадь. Но я никого не видел! Ни Иного, ни человека! Хорошо хоть ранение было легким. Пуля прошла сквозь мягкие ткани навылет. Кровь я остановил рефлекторно, в первую же секунду. Сейчас вспомню парочку хороших лечебных заклинаний, чтобы зарастить пробитые мышцы… Еще один выстрел — пуля прошла над макушкой, мне даже волосы взъерошило горячей волной. Судя по тихому звуку — оружие с глушителем. Судя по тому, что меня еще не убили, — стреляют либо из пистолета, и стреляют хорошо, либо из снайперской винтовки — и тогда из рук вон плохо. Но почему я не вижу стрелка? |