Онлайн книга «Последний Дозор»
|
— Мы так не договаривались, — сказал Геннадий. — Я помню, как мы договаривались, — обрезал Эдгар. — Мы делаем то, что задумали. А потом ты вызываешь Антона на бой. Все правильно, так? Ты ведь сам хотел честного поединка? — Хотел, — с некоторым сомнением сказал Геннадий. — Ну, если ты так уверен, что я пойму, — я уже сворачивал на кольцевую, борясь с искушением резко рвануть руль и сбросить машину с эстакады, — то мог бы и рассказать мне, что вы задумали. Вдруг я стану помогать вам добровольно? — Думал я на эту тему. — Эдгар кивнул. — Даже с самого начала думал, ты из всех Светлых, что я знаю, наиболее вменяемый. Но так случилось, что мы стали работать с Геннадием. А он был резко против. Он тебя не любит, знаешь ли. Ты убил его сына. Из-за тебя развоплотилась его жена. Ну как тебя брать в Последний Дозор? — Очень романтичное название. — Это Гена, он у нас большой романтик. — Эдгар засмеялся. — Нет, не собирались мы тебя трогать. Месть — штука хорошая, но только если у тебя не осталось ничего, кроме мести… Надо же было Гесеру именно тебя послать в Эдинбург! — Виктора вы убили, потому что он узнал Геннадия? — Да, — кивнул Эдгар. — Это был спонтанный ход. Гена занервничал, решил, что появление однокашника Кости не случайно, что за нами следят. Ошиблись, конечно. Зато обнаружили, как открывать барьер на третьем слое. У нас на этот счет точных данных не было. — Насчет голема на пятом — были? — О да! — Эдгар засмеялся. — Меня после гибели Аннабель перевели работать в отдел специального хранения. Ну… чтобы успокоиться, пережить свою боль на тихой архивной должности… Ты бы знал, Светлый, чего только нет в спецхране Инквизиции! Я даже не подозревал, что такие вещи возможно создать. Честно тебе скажу, магия за последние сто лет несколько деградировала. Мы избаловались, используя человеческие вещи. А ведь у нас существовали аналоги и телефонам, и машинам, и самолетам… да что там аналоги! Мы могли бы создать цивилизацию, основанную исключительно на магии! — Вот только мы вырабатываем Силы меньше, чем потребляем, — сказал я. — Мы не можем жить без людей. — Кстати, я думал на эту тему. — Эдгар оживился. — Можно было бы… эй, ты не сбавляй ход! Иди по левой полосе, там пока чисто… Так вот я думал на эту тему. Самым идеальным обществом мне представляется структура, близкая к средневековой. Люди живут простым, здоровым, незатейливым бытом, работают на природе, занимаются ремеслами и искусствами. Централизованных правительств не надо, вполне хватит феодальной системы, баронов и номинальных королей. А мы, Иные, живем отчасти сами по себе, отчасти среди людей. Не таясь! И все знают о нас. Конечно, даже люди в такой схеме могут бросить вызов магу или вампиру. Пускай! Должен работать механизм естественного отбора, выбраковывая слабых и излишне жестоких Иных. Вот этот мир был бы куда приятнее нынешнего, причем как для Иных, так и для людей. Ты никогда не читал фэнтези? — Чего? — Книжки не читал? Всех этих «Властелинов Колец», «Конанов», «Волшебников Земноморья», «Гарри Поттеров»? — Читал кое-что, — сказал я. — Ну… что-то наивно, а что-то любопытно. Как развлекательная литература вполне сносно даже для нас. — А среди людей куда популярнее, чем научная фантастика, — уверенно сказал Эдгар. — Вот ведь парадокс — читать про освоение Марса или полеты к звездам, про то, чего люди действительно могут добиться, а мы — никак, людям неинтересно. Зато они мечтают стать магами, кидаться в сражение с большим острым мечом… если бы хоть кто-то из них знал, как выглядят раны от настоящего меча… Что это значит? Что средневековый мир, в котором существует магия, для людей наиболее привлекателен! — Ну да, — сказал я. — Конечно. Потому что никто не задумывается о прелестях отправления нужды в выгребную яму в двадцатиградусный мороз, или амбре, которое эти ямы распространяют в сорокаградусную жару. Потому что герои книжек не страдают насморком, несварением, аппендицитом и малярией, а если уж страдают — то сразу под рукой оказывается Светлый целитель. Потому что все видят себя на королевском троне, в плаще могучего мага или, на худой конец, в дружине веселого и отважного барона. А никак не на высохшем поле с деревянной мотыгой в руках, глядящим вслед дружине, только что потоптавшей твой жалкий урожай, наполовину принадлежащий веселому отважному барону. — Это другой вопрос, — миролюбиво сказал Эдгар. — Всюду есть плюсы и минусы. Зато нет рекламы, политиков, адвокатов, генетически модифицированных продуктов… — Продуктов вообще будет мало, — вставил я. — …детей, родившихся уродами из-за загрязнения окружающей среды… — Тебе пора в «Гринпис». Зато полно будет детей, которых сглазили во чреве матери. И еще больше самых обычных детей, умирающих в родах из-за неправильного предлежания и отсутствия лекарств. Эдгар, вы что, задумали опрокинуть мир в средневековье? Эдгар вздохнул: — Да нет, Антон. Это очень, очень маловероятный исход. Могу сказать честно, я на него надеюсь. Но шансов не много. — Я очень серьезно думаю о том, чтобы дернуть руль и врезаться в столб, — сказал я. — Видишь, впереди над кольцевой пешеходный переход? У него такие соблазнительные бетонные опоры… — Нам не повредит, — ответил Эдгар. — Да и тебе, полагаю. Машина у тебя хорошая, подушки безопасности, ремни… есть шанс выжить. Не глупи. Хочешь покончить с собой — поколдуй немного. — Что ты откопал в архивах? На что надеешься? — Не говори ему, — мрачно сказал Геннадий. И, похоже, эти слова подействовали прямо противоположным образом. Все-таки Эдгар был изначально Темным, привыкшим смотреть на вампиров с брезгливым презрением. Даже к союзникам. |