Книга Уже не игра, страница 9 – Кэрол Маринелли

— Не смей, — произнес он тоном, не терпящим возражений.

Аллегра встретилась с ним взглядом.

— Какая молниеносная реакция. Беспокоишься о королевских регалиях? — язвительно прошептала она ему на ухо. — Меня удивляет, что они не защищены. — Она заметила камеру видеонаблюдения и осталась на месте. — Или, может, они ненастоящие? — Издав гортанный смешок, она принялась медленно опускать руку, словно собираясь проверить то, о чем шла речь.

Алекс схватил ее за запястье. Он сделал это вовсе не из-за камеры видеонаблюдения на стене. Не из-за того, что наследник престола не мог допустить, чтобы его лапали в коридоре. Из-за того, что он был возбужден.

Он заглянул в ее зеленые глаза, сверкающие от ярости. Ее дыхание было учащенным, грудь прижималась к его груди с каждым вдохом. Здравый смысл оставил его. Ему захотелось бросить ей вызов. Он отпустил ее руку, но ее смелость куда-то улетучилась. Ее рука осталась неподвижной.

— Я думал, ты собиралась проверить мои… э-э… регалии.

— Там камера.

— Мы не попадаем в поле видимости.

— Ты отвратителен.

— Да, я могу быть таким.

Он больше ничего не сказал, а даже если бы и сказал, она бы все равно это не услышала из-за стука в висках.

Когда дворецкий открыл дверь в частное крыло, они прошли несколько комнат и очутились в его спальне. Это была красивая комната с высоким потолком, деревянными панелями на стенах и изысканной мебелью. Деталей Аллегра не рассмотрела, потому что ее привел в ужас вид огромной кровати. Ей хотелось посмотреть Алексу в глаза, высказать ему все, что она о нем думает, выплеснуть на него свою ярость, но присутствие горничной не дало ей этого сделать. Девушка отвела ее в гардеробную, очевидно предназначенную для будущей жены принца. Алекс направился в другую.

Аллегра чувствовала себя неловко, когда горничная расстегивала ей платье.

— Дальше я сама справлюсь. Вы можете быть свободны, — сказала она, но девушка никуда не ушла.

Когда Аллегра сняла платье, она протянула ей короткую ночную рубашку. Аллегра не помнила, чтобы покупала нечто подобное.

— Я правда справлюсь. Спасибо, — поблагодарила она горничную.

— Разумеется, — ответил та. — Мне нужны ваши драгоценности.

— Прошу прощения?

— Я положу их в сейф.

Оставшись наконец одна, она прислушалась к разговору за стенкой. Алекс говорил своему слуге, что он наденет для завтрашнего званого обеда. Очевидно, он привык переодеваться по нескольку раз в день.

Сняв белье, она надела ночную рубашку, испытывая одновременно ярость и волнение. Ей хотелось пойти в свою комнату, свернуться калачиком на кровати и вспоминать его поцелуй, который доставил ей огромное удовольствие, несмотря на то что это была всего лишь игра на камеру.

Алекс поблагодарил своего слугу и отпустил его.

— Завтрак подашь в семь, — приказал он. — И не забудь про газеты.

Услышав, как закрылась дверь, Аллегра осталась стоять на месте.

— Аллегра?

Она ничего не ответила.

— Теперь мы одни.

Она не хотела, чтобы он увидел ее волнение, поэтому решила выплеснуть на него свой гнев. Она чувствовала себя неловко в кружевной ночной рубашке до середины бедра. Если она начнет ворочаться в постели, тонкие бретельки могут оторваться. Обычно она ложилась в постель в футболке или пижаме, читала перед сном книгу, после чего засыпала в полном одиночестве.

Когда она вышла из гардеробной, Алекс сидел в постели и просматривал сообщения в своем телефоне. Он был обнажен по пояс, нижняя часть его тела была накрыта одеялом. Услышав ее шаги, он поднял на нее глаза, затем продолжил читать.

— Представляешь, горничная ожидала, что я буду раздеваться в ее присутствии. Затем забрала мою одежду и драгоценности.

Алекс ничего не ответил, и это разозлило ее еще сильнее.

— Этого не было в договоре, — произнесла она дрожащим голосом.

— Я знаю, — отрезал он, — но сейчас с этим нельзя ничего поделать. Не беспокойся, я буду спать на диване.

Правда, увидев ее в сексуальной ночной рубашке, он возбудился и решил, что ему следует на какое-то время задержаться под одеялом.

Аллегра опустилась на край кровати.

— Как будто я собиралась сбежать посреди ночи с королевскими драгоценностями, — продолжала негодовать она.

— Ты — нет, но от твоего отца этого вполне можно было бы ожидать, — рассмеялся Алекс. — И от Шантель. Ты говорила, что она когда-то владела рыночным ларьком. Что, если… — Он попытался пошутить, чтобы разрядить напряженную обстановку, но, увидев на ее лице возмущение, понял, что должен немедленно извиниться. — Прости, Аллегра. Это была…

— Шутка. Моя семья для тебя всего лишь предмет для шуток.

— Нет.

— Да. — Она на секунду закрыла глаза. — Эта папина речь… — Как ей объяснить ему, что Бобби, несмотря на его бесшабашность, славный человек. — Мой отец может быть хорошим, если дать ему шанс. Но твои родные холодные и бесчувственные.

— Бесчувственные? — возмутился Алекс. — Моя мать выплакала все глаза, когда я вернулся.

Она не собиралась с ним спорить. Он, как любой нормальный человек, защищает свою семью.

— У тебя красивая комната, — сказала она, осматриваясь по сторонам.

В огромном камине потрескивал огонь. На потолке с росписями висела хрустальная люстра.

— Она не моя. По крайней мере, не была моей до сегодняшнего дня.

Взгляд Аллегры скользнул по его широким плечам и мускулистой груди, и она, смутившись, тут же отвернулась.

— Сегодня я впервые буду здесь ночевать. Это королевское крыло. Обычно его занимает коронованный правитель, так что мне ее передали рановато.

— Это комната твоих родителей?

Он грустно рассмеялся:

— Четверть века назад. Произведя на свет достаточное количество детей, они стали жить в разных комнатах. Моя мать одно время пользовалась этим крылом, так как здесь нет центрального отопления. По ее мнению, оно плохо влияет на цвет лица. Мы с братом жили с ней и постоянно мерзли.

— Твои родители спали по отдельности?

— Мне не следовало об этом говорить.

— Боишься, что я могу поделиться этой информацией с прессой?

— Это мне даже в голову не пришло. Но вряд ли ты удержишься от того, чтобы не рассказать об этом своим родным.

— У тебя так легко получается их оскорблять, — заметила Аллегра.

— У меня не было такого намерения, — ответил он. — Ты правильно поняла. Мои родители уже много лет не спят вместе. Управление страной — дело серьезное. Им было некогда думать о…