Книга Дом на улице Чудес, страница 17 – Пола Льюис

- Такое платье потребует по меньшей мере месяца работы, - сказала Джейми. - Один материал обойдется в целое состояние. Да и отделка корсажа должна быть очень дорогой, иначе платье не будет выглядеть так, как должно. Здесь необходимо кружево ручной работы.

- Но вы можете сшить его? - настаивала старая дама, как будто не слыша слов Джейми.

- Да, могу. Но мне кажется, что вам лучше приобрести готовое. Оно тоже будет смотреться очень мило, но обойдется гораздо дешевле.

- Пусть вас, милочка, не волнует, как сумасшедшая старуха тратит свои деньги.

- Но цена будет действительно ошеломляющая.

- Пф, какая чепуха! Деньги и существуют для того, чтобы делать людей счастливыми!

Джейми решила окончательно прояснить ситуацию. Она назвала примерную цену платья, ожидая, что после этого у старушки вытянется лицо.

Но та невозмутимо достала чековую книжку.

- Когда вы сможете приступить к работе?

- Вы согласны на эту цену?

- Ну разумеется! Так когда вы начнете?

- Думаю, я могла бы начать прямо сегодня, - ответила Джейми.

- Отлично. Я выпишу вам чек.

- Вы уверены? Ведь вы никогда не видели мою работу.

- Зато я вижу вас, милочка. А уж в людях-то я разбираюсь. У вас все получится великолепно, можете мне поверить. Я вижу это по вашим глазам.

По глазам вообще можно прочесть очень многое.

Возьмем, к примеру, того молодого человека, что открыл мне дверь. У него в глазах столько одиночества, сколько у верблюда в коровьем хлеву.

- Вы действительно так думаете? - тихо спросила Джейми.

- Ну конечно! С этим мальчиком случилось что-то, что разбило ему сердце.

Джейми подумала, что ей бы никогда не пришло в голову назвать Глена Джордана мальчиком. И меньше всего он был похож на человека с разбитым сердцем.

Неожиданно она вспомнила о словах, произнесенных им в первую их встречу. Глен сказал, что вдовец, а когда она заметила, что он слишком молод для этого, в его глазах мелькнула горечь.

Но разве горечь - это не то выражение, под которым мужчины привыкли прятать боль?

- Он думает, что сможет склеить разбитое сердце, заключив его в глыбу льда, - говорила меж тем мисс Кэррингтон-Блум. - Но мы-то с вами знаем, что не может быть ничего более далекого от истины.

- Неужели можно столько узнать о человеке, взглянув на него только раз? - удивилась Джейми, чувствуя на себе проницательный взгляд темных глаз.

- Уж поверьте мне, - повторила старая леди. - Но давайте вернемся к платью. Выписать вам чек сразу на всю сумму?

- О нет, - возразила Джейми. - Я не могу назвать точную сумму заранее. Заплатите сейчас примерно треть, еще столько же после первой примерки, а остальное - когда платье будет готово. Если, конечно, вы останетесь им довольны. Когда я смогу повидать саму невесту? Нужно будет договориться о примерках.

- Вы хотите увидеть невесту? Боюсь, это невозможно.

- Но как же...

- Придется вам обойтись без примерок. Я хочу, чтобы это стало сюрпризом.

- Я не могу шить платье, не зная, для кого оно! Мне нужны точные мерки.

- Снимите их с себя. У девушки точно такой же рост и фигура.

- Какое странное совпадение.

- Не правда ли? - Старая дама неожиданно подмигнула Джейми.

Та смотрела на нее в замешательстве. Определенно, старушка была эксцентричной. Даже слишком эксцентричной, чтобы было разумно иметь с ней дело. Можно ли брать у нее деньги?

А вдруг вовсе нет никакой невесты?

- Должно быть, это платье для кого-то, кого вы очень любите? осторожно поинтересовалась Джейми, пытаясь добыть побольше информации.

- Это платье для кого-то, кому я многим обязана, - отрезала мисс Кэррингтон-Блум, протягивая подписанный чек. Старушка выглядела вполне здравомыслящей, и Джейми, помедлив, взяла чек из ее руки. - И вот еще что, добавила заказчица, - я не думаю, что платье должно быть совершенно белым. В наши дни это ужасно старомодно. Что вы думаете о жемчужно-сером шелке?

Джейми думала, что жемчужно-серый - это именно тот цвет, который она бы выбрала, если бы шила платье для себя. Но она не желала, чтобы между ней и этим платьем возникли какие-то связи, не желала даже на мгновение представлять себя в нем. На миг ей захотелось отказаться от этой затеи. Но мать-одиночка не вправе позволять себе подобные капризы. Что значат ее глупые, романтические бредни рядом с необходимостью растить двух детей?

- К какому дню вам нужно платье? - чужим голосом спросила Джейми.

- О, дату еще не назначили, так что можете особенно не торопиться. Вы не будете возражать, если я время от времени стану заходить к вам, чтобы посмотреть, как продвигается дело?

- Всегда рада вас видеть.

Мисс Кэррингтон-Блум удовлетворенно кивнула.

- Я так и думала. Мне будет вдвойне интересно посмотреть, что случится с тем, что я увидела в ваших глазах.

- И что же это?

- О, я и так уже слишком много болтаю. Достаточно на сегодня. Не хочу, чтобы вы боялись моих визитов и, увидев меня перед вашей дверью, говорили себе: "Вот опять явилась эта болтливая старая перечница!"

- Я никогда так не подумаю, - улыбнулась Джейми.

Когда гостья ушла, она подхватила детей и закружилась с ними по комнате. Весело хохоча, они пробежали по коридору и ворвались в кухню. Расписание, составленное Гленом, висело на холодильнике. Ниже был прикреплен аккуратно отпечатанный список правил совместного пользования холодильником. Первое из них требовало от нее помечать принадлежащие ей продукты.

- Кушать! - громко заявила Уинни.

Джейми оторвала взгляд от расписания и только теперь заметила, что все еще держит в руках эскиз платья мисс Кэррингтон-Блум. Бросив рисунок на стол, она наклонилась к дочери.

- Похоже, малышка, мы здесь нелегально.

Сейчас не наше время.

- Кушать! - повторила Уинни, не желавшая слушать никаких резонов.

Расписание указывало, что в это время Глен должен готовить себе ланч. Но, возможно, оно начинало действовать только с завтрашнего дня?

И тут же на лестнице раздались тяжелые шаги, а затем Джейми услышала, как ее жилец открывает детские воротца вместо того, чтобы перепрыгнуть через них. Причину этого Джейми поняла, когда Глен вошел в кухню. Его колено раздулось, как баскетбольный мяч, так что передвигался он с трудом. При виде Джейми и детей его лицо скривилось в страдальческой гримасе.

- Разве вы не читали расписание? - процедил он сквозь стиснутые зубы.