Онлайн книга «Каникулы строгого режима»
Витя же перед отходом ко сну решил заглянуть на пищеблок, говоря гражданским языком — в столовую, а на местном — помойку. Последнюю неделю от народа поступали жалобы на качество питания, а это подрывало авторитет зоны. Одну из стен столовой украшала цитата неизвестного автора, скорее всего, из числа администрации: «Хлеб и вода — здоровая еда!» Сумрак кликнул одного из поваров, велел принести пайку. Пока он дегустировал блюдо и высчитывал в нем количество килокалорий, в зале появился взволнованный завстоловой — пухлотелый зэк, бывший чиновник из управления общественного питания, осужденный за взятку. Волноваться было из-за чего. Авторитеты в общую столовую не ходят, кормятся отдельно, по персональному меню. И если уж положенец хавает из общего котла, дело пахнет парашей. — Приятного, как говорится, аппетита!.. — умильно произнес король общепита. Сумрак молча отодвинул миску с недоеденной перловкой и вонючими хвостами путассу. — Вкусно? — забеспокоился заведующий, тряся тройным подбородком. — Что ел, что радио слушал… Плыви-ка ближе, ондатра перекормленная. Завстоловой с опаской приблизился к вору. — Ты чего это стряпаешь, ложкомойник? От шмона тухлого шнобель сводит! — Так что привозят, из того и готовлю… На всякий случай кухонный генерал прикрыл свой пах пухлыми ручонками. — Не ссы в уши, хомяк! — нахмурился Сумрак. — В «мартышку» [7] посмотрись — рожу скоро разорвет!.. В общем, передай снабженцу: будет крысить — зона сядет на голодовку. Его же первого и порвут. Тебя — следом. — Да, да, конечно! — горячо заверил завстоловой. — Обязательно! Сумрак поднялся из-за стола, швырнул миску толстяку: — На неделе пройду, проверю. Не исправишься — самого в котле сварю! Ты наваристый, баланда славная выйдет… То, что Сумрак может выполнить обещание, завстоловой даже не сомневался. Полгода назад один из поваров запустил руку в общественный котел, свистнул мясо, чтобы за отдельную плату приготовить его для блатных. Так эту самую руку Сумрак лично вернул обратно в котел. И держал там довольно долго. В крутом кипятке. — Да, да, я все понял. Сделаю что смогу… * * * Оргкомитет по проведению «Дня лагеря» второй час заседал в кабинете хозяина — подполковника внутренней службы Вышкина. В комитет входили председатель — сам Николай Филиппович, и четыре члена — заместитель по кадровой и воспитательной работе (в простонародье — замполит), заместитель по тылу, то есть завхоз, и два офицера безопасности. Первый в детстве закончил музыкальную школу по классу вокала, второй умел рисовать, поэтому в свободное от службы время подрабатывал на кладбище, выбивая на плитах портреты и эпитафии. В общем, люди собрались, не чуждые искусству. Вышкин, хоть ничего и не заканчивал, но тоже относил себя к творческим личностям. «День лагеря» был его любимым детищем. Поэтому к его подготовке он подходил, как Станиславский к постановке спектакля, каждый год придумывая что-то новое и оригинальное. Сам писал сценарий праздника, сам руководил воплощениями гениальных задумок в жизнь. Ведь смотреть шоу будут не только управленцы, но и родственники осужденных. Многие ради «дня открытых дверей» и свидания с близкими преодолеют не одну тысячу километров. И перед ними нельзя ударить в грязь лицом. Три последних года ему помогал опытный активист — музыкальный продюсер, осужденный за воровство авторских прав и систематическое избиение сожительницы. По образованию — постановщик массовых праздников и фестивалей. Но два месяца назад он освободился и вернулся в шоу-бизнес и к сожительнице. Ждать, когда он снова проворуется или расквасит ей нос, Николай Филиппович не стал, рискнув опереться, как это делает корейский вождь Ким Чен Ир, исключительно на собственные силы. В этом году он представит публике невиданное костюмированное шоу с патриотическим уклоном. Ни много ни мало — историю государства Российского! В прошлый раз были пьеса и концерт в клубе, но это уже не тот масштаб. Душа просила развития! Широты и художественного простора, полета фантазии! (Понравится начальству из управления, глядишь, и неполное служебное снимут, станет легче дышать.) Грандиозное действо пройдет на плацу! А после него — гала-концерт в клубе… Но глубине замыслов, как всегда, мешали раздолбайство и нерадивость исполнителей, а также низкий бюджет мероприятия. Приходилось использовать внутренние лагерные резервы. — Что там у нас с танком? — обратился председатель комитета к завхозу, сняв очки и оторвав взгляд от плана-портянки. — Каркас готов, — солидно доложил тот. — С брезентом проблемы. Своего нет, я пытался договориться с воинской частью, но они согласны обменять только на спирт. — Так найди спирт! — Легко сказать… Спирт только в Тихомирске достать можно, да и то у бутлегеров, грузинский. По пятьдесят рублей за литр. Деньги нужны. — Ты мне про деньги говорить будешь?! Ты, тыловик?! Ты с одного нашего магазина дачу себе спроворил! — С дачей тесть помог… — нахмурился тыловик. — Ага, рассказывай. Чего ж ты тут делаешь, если у тебя такой тесть? Когда надо, ты все находишь! — Хорошо, я постараюсь… — Постарайся! До праздника две недели, а у нас танка нет!.. На самом деле ушлый завхоз уже договорился с начальником воинской части, подогнав ему пару первоклассных дубовых гробов, но почему бы не выжать из ситуации лишнюю копеечку? Хозяин сделал пометку в плане, потом повернулся к офицеру-вокалисту. — Что с Петром Первым? — Петра нашли. Бочкин из первого отряда. Правда, с ним одна проблема. — Какая? — Зубы. Только два нормальных. Остальные выбиты или сгнили. Он хоть и под два метра, но не в авторитете. Короче, шепелявит. — Так пусть в санчасти зубы вставят. Скажи Сорокину. — Да вы что, Николай Филиппович! В нашей санчасти только вырывать умеют. — Тьфу, ты! Ладно, напишем ему поменьше текста. — Председатель оргкомитета сделал еще пометку. — Так, теперь главное. Лагерная песня. Текст все выучили?.. — Учат. Кто не выучит, пойдет в карцер. Лично проверю. — Правильно… Да, вот еще, — хозяин поднялся из-за стола, — среди гостей будут дети. Надо что-нибудь для них тоже придумать. Обязательно. Мысли есть? |