Онлайн книга «Каникулы строгого режима»
— Дело в том, товарищи, — пояснила начальница, — что наш лагерь тематически связан с морем. Поэтому у нас не отряды, как везде, а яхты. Сам лагерь называется «Юнга», а дети и взрослые — «юнгоградцы». — Очень хорошая идея, — одобрил Кольцов, — оригинальная. Отряды, действительно, как-то заезженно и формально. «Ты б об этом театралу Вышкину сказал, — подумал Виктор Сергеевич, — трое суток на шезлонге, как минимум, обеспечено». — Территория пока не прибрана, — продолжала Зинаида Андреевна, — вы, когда обустроитесь, сразу этим займитесь. Метлу и грабли возьмете у завхоза, он уже в лагере. Внутри домика обязательно уберитесь. Мусор можно сжечь за забором, в специальном месте. По ступенькам они поднялись на длинное крыльцо, огражденное леерами, как на настоящей яхте. — Вон те две спальни для девочек, те — для мальчиков. По десять коек в каждой. В комнатах унитазов, к сожалению, нет, на ночь мы ставим детям ведро в чемоданной комнате. Выносить придется вам. Туалеты рядышком, за углом. Ночью дети боятся туда ходить. Там же умывальники. Настроение Сумарокова улучшалось с каждым новым словом начальницы. «Зашибись! Смотрящий за строгой зоной должен выносить парашу! Что я, чушок или петух? Хер вам в два локтя! Мент меня в это втравил, пусть сам и выносит!» — Здесь чемоданная комната… А это ваша, — Зинаида Андреевна отперла белую дверцу. — Прошу! По размерам комната больше напоминала кладовку, но после зоновских бараков показалась шикарными апартаментами. Полуметровое окошко, две раскладушки с постельным бельем, тумбочка. Даже зеркальце на стене («мартышка»). Все включено. Правда, на двери не имелось замка или даже защелки. — К сожалению, отдельных комнат для персонала нет, но я думаю, вы прекрасно устроитесь. Вещи можете хранить в кладовой, она запирается на замок. Кстати, а где ваши вещи? — Их подвезут позже, — пояснил Кольцов, — из Тихомирска. — Заезд в лагерь послезавтра. К этому времени надо заправить все кровати. Белье возьмете у завхоза. Тридцать два комплекта — по числу детей на вашей яхте. Работы, товарищи, предстоит много, но вы педагоги опытные — справитесь. А завтра вечером распределим общественные нагрузки. — Будет еще и нагрузка? — уточнил опер. — Конечно… А в ваших лагерях разве не было? — Ну, в общем, само собой. Самодеятельность там, рисование… Хор. — Также завтра я ознакомлю вас с распорядком дня и планом мероприятий на первую смену. — Спасибо, Зинаида Андреевна. Ознакомимся с радостью. — Располагайтесь. — Начальница протянула Кольцову ключи от кладовки для чемоданов. — Я живу в домике администрации, если какие-то проблемы, пожалуйста, обращайтесь. В любое время суток. — А столовка-то бычит? — опять рубанул Сумрак. — Не поняла… Что-что? — Ну, это… работает? — Да, конечно. Ужин для персонала в семь тридцать вечера. Поболтав еще немного о проблемах педагогики и организации детского досуга, Зинаида Андреевна наконец покинула яхту. Сумрак тут же рухнул на раскладушку. — Приплыли, бля… Яхта номер шесть. — Тебя точно кобыла в башку лягнула! — набросился вожатый на воспитателя. — Сказал же, помалкивай в тряпочку! Хозяюшка, ШИЗО, педерасты, бычит… Ты б еще спросил, красный лагерь или черный. Обратно на нары захотел? — Да мы и так на нарах. Даже колючка есть. Кончай гоношиться, а? Давай поспим лучше. — Ночью поспим… Слышал, что хозяйка велела? — Ну и х… х-хорошо! Пусть сама метлой машет. Я ей не черт и не петух позорный! — При чем здесь черти и петухи! Еще раз повторяю: мы не в зоне! Метлой махать не западло! Короче, я тебе как педагог педагогу конкретно говорю — кончай быковать и феней крыть. Мы теперь интеллигентные люди, едрит твою мать! — Да пошел ты… Как умею, так и базарю. — Тогда лучше вообще засохни! — Сам варежку зашей. — Стоп… Что такое варежка? — Ну, как… Хайло. Рот. — Хрен вам, товарищ воспитатель. Варежка — это предмет гардероба! Чтоб руки в морозы не мерзли! А петух кто такой? — Петух? — растерялся Виктор Сергеевич. — Пидорок опущенный, кто ж еще? — Петух — это домашняя птица. Мужского пола. С гребешком. Кукарекает по утрам. — Ты только барана из меня не делай, ладно? Гребешок… — Баран — это парнокопытное животное! Черт — отрицательный сказочный персонаж с рогами. Мочить — обливать водой, гасить — заливать огонь, а пришить — соединить куски материи ниткой! Редиска — овощ! Сука — самка собаки! Блин — это блин… Понял?! — Обалденно интересно! Не знал… (К сожалению, слово «обалденно» также приводится в смягченном варианте, да и весь диалог основательно подрезан. Цензура позорная, мать ее ети!) — Я тебе вечером словарик составлю! — не успокаивался Кольцов. — Чтоб адаптировался! И книжку из библиотеки принесу, чтоб родную речь вспомнил! — Это еще посмотреть надо, кто из нас больше книжек прочитал. — Все, кончай бакланить. Пошли в санчасть. — Зачем? На актировку? — На перевязку! У меня бинты уже плесенью покрылись. Потом уборкой займемся. Сумрак присел на раскладушку. — Слушай, — он немного смягчил тон, — ты сходи к лепиле один, а мне бинтов принеси, мазей, если есть. Я сам перебинтуюсь. — Чего, баб стесняешься? — Ну, в общем… Какая разница… Соври что-нибудь. — Глаз тоже сам перевяжешь? Виктор Сергеевич взглянул в зеркало, потом осторожно смотал мокрый вонючий бинт, закрывавший подбитое око. — Да, хорошая была граната… — Кольцов оценил почерневший гноящийся фингал. — Противотанковая, не меньше. Пионеры будут в восторге. На обложку бы журнала тебя. «Боксерская жизнь». А лучше — смерть. — Бодяги у лепилы возьми… Или капель каких. — Не лепила, а врач! Отвыкай! Опер махнул рукой, не став дальше выяснять причины такого недоверия к докторам со стороны подельника. Пошел он со своими косяками блатными… Где-то Евгений Дмитриевич слышал, что авторитетным ворам, например, западло обращаться к врачам-проктологам. Дескать, это пассивная форма… Но потом воровская сходка постановила, что все-таки можно. Впрочем, самые ортодоксальные авторитеты попросили занести в протокол заседания особое мнение — врача после процедур надо бы пописать бритвой, как носителя порочащих сведений… Задница, одним словом. |