Онлайн книга «Каникулы строгого режима»
— Подонки, подонки! — словно Жириновский на трибуне, кричал несчастный черт, закрывая голову руками. — За что?! Смерть среди извергов!!! Где там вожатый?!! — Отдавай грамоту, чертяка, отдавай! Шандыбкин сбегал в палату за рогаткой и открыл из нее прицельный огонь. Кто-то воспользовался плевательной трубкой и шариками от подшипника. Очень хорошее оружие: бьет точно и больно. Когда еще такой приятный шанс представится? Безнаказанно поглумиться над воспитателем? — Грамота за парашей! Тьфу ты, блин, за умывальником!.. — Врешь, черт! Уходи, уходи! Спасла положение дел капитанша Маша Гудкова, которая обнаружила заветную бумажку за умывальником. — Ура!!! Я нашла! Пацаны прекратили обстрел и умчались проверять информацию и подлинность находки. Черт остался на полу зализывать раны. Все, терпение лопнуло! Первый приблизившийся рисковал получить трезубцем в глаз, невзирая на возраст. Это же не дети! Это сволочи! Беспредельщики! Прапор на зоне себе такого не позволяет! — Виктор Сергеевич, вам очень больно? Сумрак резко обернулся на голос и вскинул трезубец. Возле беседки стояла Лиза. Он опустил руку. — Больно… Но не очень. — Вот, вы потеряли. Девочка протянула ему хвост. — Благодарю… Воспитатель поднялся с пола. — Хотите, я помогу привязать? — предложила Лиза, кивнув на хвост. — Не надо. Я сам. Из-за умывальной раздались победные голоса. Юные стрелки установили подлинность бумаги. Виктор Сергеевич, потирая ушибы, вернулся в каморку и, кряхтя, прилег на раскладушку. Вожатый уже умотал на пляж, готовился к празднику. На полу валялся лист с текстом. Сумрак поднял его и поднес к глазам, повторить на всякий случай. «Готов мутить я воду день и ночь, И пакости ребятам делать я не прочь. С великим наслажденьем, ведь я всегда в движении. Поссорить всех — вот главная забота, И гадости изобретать — моя работа. Купаться вас, ребятки, не пущу, Все игры и забавы запрещу!» Ну точно про Гладких… «Черт встает у воды, корчит рожу и пугает детей. Нептун командует детям: „В воду его!“ Черт в страхе убегает». Успеть бы убежать…
Успел. Хотя было трудно. Все-таки возраст. А эти лбы-акселераты носятся, как скаковые жеребцы. Особенно из старшего отряда. От спецназовца легче удрать, чем от них. Хорошо, лагерь недалеко от озера. В умывальной он отдышался, снял с себя реквизит, смыл с груди сажу, а с лица гуашь. Натянул тельняшку и вернулся на пляж. Праздник уже завершился. Вожатый, все еще в костюме Нептуна, катался на лодке вокруг ограждения. Отряды купались по очереди. «Глухарек» уже открыл сезон, сейчас детишки-шалунишки с визгом носились по песку. Татьяна Павловна загорала, сидя на старом бревне, валявшемся в траве сразу за береговой линией озера. Заметив Виктора Сергеевича, она приветливо помахала рукой. Тот подошел и присел рядом. От вида ее полуобнаженного тела у него началась сердечная аритмия. «Лепила, мы теряем его!» — Здравствуйте, Виктор Сергеевич! Вы такой замечательный черт! Очень убедительный, — сделала комплимент воспитатель первого отряда. — Мне очень понравилось. В прошлом году было совсем не то. — Да не черт я… Это так — маскарад, — защитил свою честь положенец. — Не сердитесь. Конечно, не черт… А почему вы не загораете? — Нельзя мне… Это, как ее… Аллегрия. — Аллергия? На солнце? — Да… Пузырями покрываюсь. — Сочувствую. И купаться не будете? Вода просто прелесть. Теплая, как на Черном море. — Потом… Пускай мальцы сперва. «Надо же, — подумала Татьяна Павловна, посмотрев на воспитателя, — с виду такой суровый, а в душе совсем наоборот, все для детей…» — А у вас дети есть? — тихонько спросила она. — Я имею в виду, свои?.. Виктор Сергеевич покачал головой. — Нет… Не сложилось. Я и женат-то не был… — Принципиально? — Нет… Так получилось… То одно, то другое… А теперь вроде как поздно. Староват. — Ну, какой же вы старый, — улыбнулась Татьяна Павловна, — самый расцвет. — Арсений сказал, ваш муж чалит… сидит, — рискнул спросить Виктор Сергеевич. — Я не замужем… А отец Арсения действительно сидит, — улыбка исчезла с лица женщины. — За что? Татьяна Павловна немного помолчала. — Он первый раз в двадцать лет сел. Пьяного обобрал. Не один, в компании. Вышел в двадцать три. Я как раз тогда в институт поступила, на заочный. На танцах познакомилась. Он мне таким романтичным показался. Знаете, этакая несчастная жертва обстоятельств и режима. Ухаживать начал, словно принц. У меня голова и закружилась. Влюбилась без памяти… А время, сами помните, тогда какое было. Рэкет, бандиты. Он и связался. Образования никакого, профессии нет. Зато авторитет — в тюрьме сидел, жизнь знает. Меня подарками задаривал, в любви клялся… Я уговаривала, чтоб за ум взялся, на нормальную работу пошел. Когда забеременела, думала, угомонится. Да какое там. В общем, романтика быстро закончилась. Посадили моего принца за групповое изнасилование и убийство. С приятелями в бане отдохнули. — А сидит где? — Не знаю даже… Я сразу сказала, что ждать не буду. Да и не нужна я ему была. Так, подвернулась под руку… Потом родила Арсения, закончила институт, устроилась в лицей. — И что? Никого больше не нашли? — Поначалу никого и видеть не хотела. Все мужики сволочами казались. Потом успокоилась, но… Тихомирск не такой большой город… Свободных мест нет, как пишут в гостиницах. Полгода с одним жила. Алкашом оказался. Выгнала. Но мне с мамой и Арсением вполне комфортно. — А тот, первый? Он же выйдет. — Ну и что? Он уж и забыл про меня. И потом, наверняка снова сядет. Я уверена — кто туда хоть раз попадет, неважно за что, нормальным человеком не выходит. Такая система. Вы согласны? Виктор Сергеевич опустил глаза в песок и еле слышно ответил: — Не знаю… На себе не проверял. |