Книга Королевы-соперницы, страница 24 – Фиделис Морган

Она пересказала графине обрывки подслушанной под дверью беседы между Ребеккой и Лампоне.

— Все эти разговоры про отсечение головы от тела... страсть да и только.

— Я не сомневаюсь, что они в этом деле заодно. Нет, ты посмотри! — Графиня выудила из своей тарелки хрящ. — Да-да, Элпью. Ребекка — очевидная подозреваемая. В конце концов, кровь бедной женщины была у нее на руках. — Графиня помахала рукой, подзывая прислуживавшую за столами девушку, чтобы та принесла счет. — Мы должны вести себя с ней мило, пока не вернем деньги, а уж тогда распрощаемся с ней навсегда. — Она поежилась. — Так или иначе, но эта женщина — настоящая фурия. Мы обе были свидетельницами ее вспыльчивости.

Неряшливая официантка подошла, тяжело ступая, к их столу, и Элпью подала ей два причитающихся шиллинга.

— Какая ирония, мадам, что мы зависим от денег троих из четырех наших подозреваемых.

— Скандал! — Графиня встала, отодвигая стул. — Богине удачи придется сотворить чудо и послать нам скандальчик попикантнее, и побыстрее. А пока я предлагаю выпить за то, чтобы ничем не прогневать Ребекку Монтегю. Потому что именно ей мы должны больше всего.

Женщины шли домой в молчании.

— Как приятно для разнообразия не оглядываться постоянно — нет ли рядом пристава, — сказала графиня, открывая парадную дверь.

Войдя в холл, они услышали, как из кухни их зовет Годфри. Он появился на пороге, лихорадочно закивал в сторону передней гостиной и беззвучно произнес слово «посетитель». Графиня посмотрела на коробки и сундуки, составленные у стены, обитой дубовыми панелями, и пригорюнилась. Скрестив пальцы, она взмолилась, чтобы это не оказался ее муж, вернувшийся в надежде снова наложить лапу на ценности, которые еще не умыкнул.

Элпью тихонько открыла дверь в переднюю гостиную. В камине горел огонь, у камина сидела Ребекка. Ее служанка Сара расчесывала длинные черные волосы актрисы.

Услышав скрип половицы, Ребекка обернулась:

— Наконец-то вы благополучно вернулись. — Она любезно им улыбнулась. — Я уж боялась, что вас растерзали титиры.

— Что?.. — Графиня неловко шагнула вперед, пораженная представшей ей непринужденной домашней сценой. — Почему?..

— Думаю, вы согласитесь со мной, графиня. — Поднявшись, Ребекка повернулась к ним лицом. Она была в домашнем наряде: из-под светлого, восточного шелка пеньюара виднелись рюши ночной сорочки, на ногах красовались прелестные комнатные туфли из розового атласа. — Я думаю, мне будет безопаснее пожить у вас. И вам обеим будет легче меня охранять.

Разинув рты, Элпью и графиня молча стояли в дверях. Собачонка, свернувшаяся перед огнем, наклонила голову, посмотрела на Элпью и, оскалив зубы, зарычала.

— Сара посветит мне, когда вы решите, какую комнату мне предоставить. — Ребекка взяла листы с текстом пьесы, которую она просматривала. — Разумеется, я заплачу. По обычной цене для местных гостиниц, которая, как я полагаю, окажется вполне приличной, включая небольшие чаевые.

Графиня и Элпью не шелохнулись. Ребекка рассмеялась.

— У вас обеих такой вид, будто вы окаменели и превратились в кариатиды. — Они по-прежнему не двинулись с места. — Я поставлю вас на постамент во дворе Нового дворца.

Позади них в коридоре послышалось какое-то движение, появилась голова Годфри.

— Горячее вино с яйцами, сахаром и пряностями готово, если кто желает.

— Как мило, Годфри. — Ребекка широко ему улыбнулась. — Ты славный парень.

— Сюда я ничего не понесу, — заворчал он. — Вам придется самим прийти на кухню.

Ребекка слегка подтолкнула Сару вперед. Девушка сделала неуклюжий книксен и вышла.

Впервые Элпью обратила внимание, что у служанки над верхней губой посажена мушка. Элпью припомнила, что она всегда там была, но сейчас, поздним вечером и при госпоже, одетой по-домашнему, это казалось неуместным.

Подойдя к графине и ее компаньонке, Ребекка взяла их под руки.

— Идемте, девочки. Давайте выпьем, что там приготовил Годфри.

Пес бойко побежал следом за хозяйкой.

— Мистрис Монтегю... — Перед кухонной дверью графиня остановилась. — Прежде чем вы войдете в мою кухню, я с большой неохотой должна вам кое в чем признаться. — Она толкнула дверь, явив взору актрисы весьма необычную кухню, снабженную не только обычными принадлежностями и приспособлениями для готовки. Здесь также находились три кровати, письменный стол, стопки книг и бумаг, через все помещение была протянута веревка для сушки белья, которая в настоящий момент не пустовала. — В этом доме нет спален. Комнаты наверху обветшали настолько, что жить в них нельзя, и мебели там никакой нет.

Ребекка обвела взглядом загроможденную кухню и подняла бровь. Ничего подобного в своей жизни ей еще видеть не доводилось.

— Единственными обитателями второго и третьего этажей являются голуби, — продолжала наседать графиня. — Но вы можете без стеснения к ним присоединиться, если пожелаете.

Ребекка посмотрела на тонущую в темноте лестницу.

— Элпью вам посветит. — Графиня выхватила у Сары свечу и передала своей бывшей горничной. — Я уверена, что, как только вы увидите эти помещения, вы решите вернуться в свой комфортабельный дом на Литтл-Харт-стрит. — Она почти насильно погнала актрису и ее служанку вверх по лестнице, Элпью поднималась впереди, освещая путь.

— Я не позволю, чтобы какая-то соблазнительная актерка оказалась в моей постели... — бормотал, ни к кому конкретно не обращаясь, Годфри, поворачивая над огнем насажанный на вилку кусок хлеба. — Дьяволовы шлюхи! Вы знаете, миледи, что говорит Принн о женщинах-лицедейках?

— Да-да, Годфри. — Закатив глаза, графиня плюхнулась в кресло. — Ты достаточно часто нам об этом напоминаешь. Мне кажется, что я уже выучила всю книгу наизусть. — Она тоже нацепила на вилку кусок хлеба и стала поворачивать ее над раскаленными углями.

— Прекрасно известно, — Годфри от души почесал черным ногтем в промежности, — что актриса ведет мужчину к прелюбодеянию, самоосквернению и содомскому греху.

— Я бы не стала волноваться, Годфри... — Графиня помолчала, размышляя над его заявлением. — Мистрис Монтегю не останется. Уверяю тебя, в моей кухне содомского греха не будет.

Ребекка вернулась на кухню через несколько минут.

Графиня поднялась, держа в руке вилку с хлебом.

— Я знала, что вы передумаете, как только увидите, в каком состоянии верхние этажи.

— Я вовсе не передумала. — Лицо актрисы было странно напряжено. — Вы должны мне много денег, графиня. У вас есть выбор. Вы позволяете мне остаться, и с каждым прожитым здесь мной днем ваш долг будет соответственно уменьшаться. Если вы не позволите мне остаться, я начну начислять проценты. Более того, я потребую от вас немедленной выплаты долга, иначе снова напущу на вас приставов. И может, на этот раз они сразу засадят вас в Маршалси или Ньюгейтскую тюрьму без спасительного пребывания в доме предварительного заключения.