Книга Тщеславная мачеха, страница 11 – Фиделис Морган

– Сегодня вечером мне просто везет.

– Не тратьте на них усилия, – сказала Изабелла. – Они ни слова не понимают по-английски.

– А этот высокий зачем здесь? – Графиня сделала ставку. – Учится у него кулинарии?

– Нет. Это барон Люневиль, версальский придворный. Он приезжает сюда, потому что терпеть не может зеленый горошек.

– Простите?

– Оттуда многие приезжают в Сен-Жермен, спасаясь от горошка, потому что ненавидят его. А в Версале горошек в большой моде. Более того, там все с ума сходят по горошку.

– Но ведь всего несколько месяцев в году.

– О нет. Чтобы угодить королю, который обожает горошек, огородники нашли способ выращивать его почти круглый год. Предполагается, будто все должны есть этот горошек корзинами, чтобы доставить королю удовольствие. Насколько я знаю, многие из этих несчастных французов запихивают в себя горошек, а потом идут в соседнюю комнату и выблевывают его. – Она залилась серебристым смехом. – Я так и вижу версальский дворец – весь в ярко-зеленых пятнах рвоты.

– Какая гадость! – Графиня положила свои выигрышные карты, спрашивая себя, все ли у леди Мердо-Мактавиш в порядке с головой. Но слова о запихивании чего-либо в рот напомнили ей о разговоре, который она этим утром услышала под дверью. – Прюд переселила меня в мансарду. Я вот что хотела спросить: кто мои соседи? Кто живет у самой лестницы?

– Уиппингемы. Странная парочка. Кажется, они предаются самым причудливым развлечениям. Очень таинственная пара. Наверняка предложат вам участвовать в их маленьких «играх».

– Ах! – Графиня перетасовала колоду. – По-моему, я что-то такое и слышала.

– Ну да, конечно, вы же теперь наверху, с нами! Уверена, вам будет приятно узнать, что я тоже живу в бедном квартале, графиня. В одной из комнат мы могли бы поставить стол, раздобыть пару перьев и немного поработать вместе. – Попалась! Графиня уронила карты и глубоко вздохнула. – О Господи, я увидела ваши карты, графиня! – победоносно воскликнула леди Мердо-Мактавиш, и в этот момент на другом конце двора зазвонил колокол. – И, думаю, на этот раз я выиграю. – Она положила валета. – Возможно, вы могли бы дать мне совет. Обычно я пишу сказки, но мне бы хотелось перейти к более…

– Коммерчески выгодному жанру? Попробуйте написать кулинарную книгу или руководство о том, как украшать дом. На подобные издания сейчас большой спрос.

– Нет. Я собиралась сказать «к более серьезному литературному жанру». У меня есть идея романа, и мне интересно ваше мнение.

– А! – Графиня заерзала. Вряд ли удастся спастись бегством от того, что последует за этими словами. – Если это такая хорошая идея, не лучше ли вам хранить ее в тайне?

– Не говорите глупостей, графиня. Вы профессионал, и вам я доверяю. Ну так вот… Я родилась сразу после гражданской войны и была воспитана в воцарившейся вслед за ней мирной обстановке. Потом разразилась вторая революция, и католикам пришлось бежать. Я оказалась здесь, пожила в мире, потом и тут была война, а теперь снова наступил мир, и я хочу описать все это.

– Есть ли у вас название для столь захватывающего повествования? – усмехнулась графиня.

– Это всего лишь рабочее название. – Изабелла наклонилась поближе к собеседнице и понизила голос, чтобы никто их не подслушал. – «Война и мир», я думаю.

Графиня собралась ответить, но тут дверь со стуком распахнулась и в комнату вошел, покачиваясь на невероятно высоких каблуках, мужчина – возбужденный, накрашенный и напудренный. Под камзолом из шелкового дамаста, расшитым драгоценными камнями и отделанным на рукавах кружевом и лентами, угадывался животик, браслеты и серьги мужчины звенели, пока он нетвердой походкой шел по салону. Дверь захлопнулась.

Двое французов, обмахиваясь газетами, давились от смеха.

Вирджиния, не прерывая чтения, зажала нос пальцами.

– Воняет хуже, чем парижский парфюмер! – Графиня хихикнула. – А какие каблуки! Его можно принять за артиста цирка на ходулях. Полагаю, этот тип – француз?

– Как вы догадались? – спросила Изабелла. – Герцог де Шарм считает себя образцом элегантности.

– Это и есть герцог де Шарм? – Графиня пожалела, что не пригляделась к нему, потому что леди Прюд отрекомендовала его как инженера. Однако он скорее походил на детскую куклу, увеличенную до размеров взрослого человека.

– О, графиня! – Изабелла бросила на стол тройку треф. – Вы опять меня обставили. Вы выиграли. Как же мне повезло, что мы играем не на деньги!

– Леди Мердо-Мактавиш, – проговорила графиня, гордясь и смущаясь своей легкой победой, – не льстите мне. Обычная удача новичка. Я решительно не могу принять выигрыш. Это будет нечестно. – Она положила карты, отодвинула от себя ореховые скорлупки и направилась к стоявшим у камина французам.

Колокол зазвонил в два раза быстрее, созывая верующих.

– Сейчас не до разговоров. – Леди Мердо-Мактавиш быстро поднялась и достала из внутреннего кармана мантилью. – Это колокол к молитве перед ужином. Идемте, графиня, Вирджиния!

Не обращая на нее внимания, графиня топталась возле французов.

– Леди Анастасия Эшби де ла Зуш, – с улыбкой представилась она. – Графиня Клэпхэмская, баронесса Пейдж…

– Я маркиз де Бешамель, mon ami, [15] – барон Люневиль, – перебил ее маркиз.

Все трое улыбнулись друг другу, а барон придвинул стул для графини.

– У вас есть жены? – спросила графиня, как умея помогая себе мимикой. – Femmes?

Французы покачали головами. Графиня подумала, что любой из них мог бы оказаться вполне подходящей партией для Вирджинии. Хорошо бы поскорее завязать знакомство.

– Вы леди Эшвэшвуш, – пробормотал Люневиль. – А муж у вас есть, нет?

– В известном смысле, – ответила леди Анастасия.

Ей не терпелось выяснить, годятся ли эти мужчины в потенциальные женихи для Вирджинии.

– Молитва благодарения! – воскликнула уже стоявшая в дверях Мердо-Мактавиш. – Мы опоздаем.

– Сейчас иду, – отозвалась графиня, не трогаясь с места. Она собрала весь свой скудный запас французских слов. – У вас есть гранд шато? Боку де терр? [16]

– Прошу вас, графиня, – простонала Мердо-Мактавиш. – Вы же не хотите, чтобы нас сочли протестантами… – Она прикрыла рот ладонью.

Графиня направилась к Вирджинии, и в этот момент в комнату вошел бойкий лакей в безукоризненно чистой серо-голубой ливрее. Он поклонился французским аристократам и что-то прошептал на ухо Люневилю.

Люневиль быстро посмотрел в сторону двери, побледнел и обменялся взглядами с Бешамелем. Позади шотландки – всего на мгновение – графиня снова увидела того мужчину в черном, которого заметила утром в саду. На этот раз зрительного стекла при нем не было. Обернувшись к французам, леди Анастасия обнаружила, что те, кланяясь и расшаркиваясь, внезапно собрались уходить; Люневиль последовал за лакеем, Бешамель направился в другую сторону.