Книга Тщеславная мачеха, страница 75 – Фиделис Морган

– Фу! Жарковато для меня.

– Скоро будет гроза. Чувствуете, как душно? – Поддерживая графиню под локоть, Элпью перевела ее через улицу. – А я-то как время провела! Меня похитил наш старый друг Джон, разбойник с большой дороги. Он говорит, будто сегодня на маскараде что-то произойдет.

– Господи, Элпью, он сказал что?

– Нет, но все встает на свои места. Хорошо, что леди Уиппингем цела и невредима, несмотря на свое призрачное состояние. Кроме того, я узнала, что такое Альфа и Омега.

– Рассказывай! – Графиня чуть не угодила под копыта лошади – всадник в последнюю секунду свернул в сторону.

– Когда мы сядем. – Элпью посмотрела в обе стороны и снова стиснула локоть графини. – Мне нужно это нарисовать.

Они обошли сзади повозку, заставленную клетками с курами – ряды хохлатых голов торчали между прутьями, – и едва не угодили под другую, большую по размерам, нагруженную ящиками с пометкой «Pois».

Элпью ахнула.

– Это что, сокращение от слова «яд»? [117]

– Только по мнению барона Люневиля, – сказала графиня, наблюдая, как повозка въезжает на кухонный двор. – Это означает, что сегодня на ужин в замке подадут горошек. Кстати, от души надеюсь, что соус месье Бешамеля ждет более удачная судьба, чем мой клей. – Графиня достала из кармана тетрадку Изабеллы Мердо-Мактавиш. – Давай найдем укромный уголок на террасе и прочитаем. Где-нибудь в тени.

Они пришли в обсаженную деревьями аллею.

– Я уже видела эту книжицу раньше. – Графиня перелистала ее. – Этот дневник в шагреневом переплете был у Изабеллы, когда мы вместе ходили в лес.

– Как же он оказался в вашей комнате?

– Да, это ее тетрадка. – Графиня раскрыла дневник на какой-то странице. – Смотри-ка: «Жла-бла одн жнщ…» Должно быть, это означает «Жила-была одна женщина», я так думаю… «и бло у нее стлк дтй, склк дыр в ршт».

– Она по-французски, что ли, писала? – Элпью в недоумении уставилась на страницу.

– Нет. Это способ скорописи. – Графиня перевернула несколько страниц. – Вот, посмотри, последняя запись.

– Ее пел зпе, вы хотите сказать, – уточнила Элпью. – А это что? – Она указала на последнее слово. – «Грф».

– Гриф? – предположила леди Анастасия.

– Графиня?

– Да? – отозвалась та.

– Да нет. Графиня! «Грф» – это сокращенно «графиня».

– Ага, понятно. – Графиня, щурясь, изучала остальные пометки. – «Смт в пек?».

– Это ясно – «Смит в поиске», – сказала Элпью. – Господи, миледи, а и правда, зачем нам все эти гласные?

– Глупости, Элпью! – Графиня расшифровывала записи.

– Смотрите… – Водя пальцем по скорописи, Элпью стала читать: – «Герцог – все понимающий человек, но я боюсь Смит и ее домогательств. Застала ее в своей комнате, когда она купалась…»

– Это «копалась», Элпью.

– Да, конечно, «копалась в моем комоде. Нужно найти новый тайник для дневника».

– Вот оно, Элпью. За этим Изабелла и приходила в мою комнату. Уверена, именно про эту тетрадь она и говорила. Изабелла не хотела, чтобы Смит или кто-то другой пришел в ее комнату и прочел дневник, пока мы будем в лесу. Поэтому она и спрятала его в моей комнате.

– «Не могу позволить Смит расстроить Флору», – продолжала читать Элпью. – Кто такая Флора?

– Должно быть, герцогиня.

– «Флора уверена, что я сбегу и брошу ее в этом Богом забытом месте. Не верит в мое заточение в Бастилии. Думает, что я была со Смит. Как мне разубедить ее?»

– Господи, Элпью. Все были влюблены в Изабеллу. Ты же не думаешь, что милая мадемуазель Смит убила ее в припадке ревности, а?

– М-м-м, «в прпд рвнс». Все возможно.

– Итак? – Графиня захлопнула дневник. – Альфа и Омега?

– Хорошо. – Элпью достала из кармана мятый обрывок бумаги и что-то нацарапала на нем. – Что вам это напоминает?

– Строчные альфу и омегу. – Графиня задумалась. – Или, если вырвать их из контекста, это может быть AW.

– Ну так вот, AW, или Альфа и Омега, фигурирует как монограмма на платке, который прошлой ночью обронил у кровати Леоноры Смит призрак.

– Прости, Элпью… – Графиня в тревоге посмотрела на свою компаньонку. Не перегрелась ли та на солнце, отчего беседа приняла столь неожиданный оборот. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Леонора Смит и эта Бонтем заявляют, что минувшей ночью призрак Аурелии Браун прошел по комнате для слуг и оставил после себя носовой платок с вышитыми на нем буквами AW.

– Но зачем, скажи на милость, призраку Аурелии Браун носить платки с инициалами AW? – Графиня поразмыслила. – Призраки выходят замуж?

Колокола пробили три часа.

– Идемте, мадам. Посмотрите, сколько времени – середина дня. Надеюсь, мы успеем в самый раз, чтобы разоблачить тайные мужские махинации.

– Я что-то подзабыла. Что именно?

– Секретные собрания в комнате лорда Уиппингема.

– Глупости, Элпью! Наверняка после ареста леди Прюд все развлечения и игры будут отменены.

– Нам в любом случае следует узнать, чем занимаются эти так называемые инженеры. В присутствии или в отсутствие их повелительницы.

– Только ничего слишком волнующего, Элпью. – Графиня сунула дневник в карман и проверила состояние пирожного, прежде чем тронуться в путь. – Мне бы не хотелось потерять аппетит до того, как я съем пирожное с кремом.

Сыщицы тихо поднялись по лестнице, ведущей в мансарду. Из комнаты Уиппингема донесся свист и треск. Элпью с расширившимися глазами повернулась к графине:

– Что это было? Я уже слышала эти звуки, когда пришла сюда в ту роковую ночь.

Закусив губу и подобрав юбки, она на цыпочках поднялась на верхнюю площадку лестницы. Беззвучно отдуваясь, графиня приникла ухом к замочной скважине.

– Кто-то хнычет, – прошептала она.

– Соберись! – Женский голос звучал сдавленно. – Давай быстрее. С такой скоростью мы до маскарада не кончим.

Графиня нахмурилась и покачала головой.

– Давай уйдем. Мне страшно даже подумать…

Снова щелкнул хлыст, за которым последовал пронзительный крик.

– Простите, леди Прюд. – Голос Уиппингема.

Ритмично заскрипела кровать.

– Боже мой, – прошептала Элпью. – Должно быть, ее выпустили из тюрьмы.

– Держите этот ритм, ребята. – Звонкий голос дико расхохотался, когда снова просвистел удар хлыста.

– О-ох! – крикнул мужчина. – Больно! – Сыщицы узнали голос лорда Уэкленда.