Онлайн книга «Маруся. Книга 1. Талисман бессмертия»
|
— А вот, например, в Великобритании… Ты слышишь? Маруся молча кивнула и отсыпала еще немного собачьего печенья. — Маруся! — Слышу вас. — В Великобритании был зафиксирован случай телекинеза. Маруся с хрустом разгрызла печенье. — Яйца нашла? — Не! — Значит кончились. Отлично. Спасибо за обед… — Ты пробовала двигать предметы? Двинуть бы тебе сейчас… — Маруся! — Пробовала! Маруся выглянула в окно, пытаясь разглядеть на улице Носа, но там никого не было. — И что? Профессор неожиданно появился на кухне, так что Маруся даже вздрогнула от неожиданности и подавилась печеньем. — Получилось? Маруся закашлялась. Бунин похлопал ее по спине. Девушка стала кашлять еще сильнее. Проклятое печенье не просто попало не в то горло, а словно приклеилось и теперь не проходило ни туда ни сюда. — Нагнись и кашляй. Маруся наклонилась и получила еще один сильный хлопок по спине. Печенье вылетело. — Телекинез вообще не самая редкая способность… — Можно воды? — Угу… Профессор открыл шкафчик, вытащил какую-то мензурку с делениями, набрал воды из-под крана и протянул Марусе. — Жалко я молоко отдал. Маруся присела на подоконник и выпила всю воду залпом. — Есть люди, которые умеют поджигать предметы, — Бунин посмотрел на девушку. — Я так понимаю, ты не умеешь. Она кивнула. — Есть даже такие, которые умеют убивать взглядом. Маруся посмотрела на профессора так, что он улыбнулся. — Не умеешь. В животе забурлило. Желудок настоятельно требовал продолжения банкета. Видимо, несколько кусочков высушенной клетчатки только разбудили голод по-настоящему. Надо было поскорее выбраться отсюда… Профессор вытащил из банки большой маринованный огурец, смыл с него плесень и протянул Марусе. Девушка вежливо отказалась, замычав и покрутив головой. Бунин пожал плечами, откусил огурец и задумался. Марусе показалось, что он так и уснул стоя с открытыми глазами; только челюсти продолжали двигаться. Пауза все длилась и длилась, а профессор все молчал и молчал, жевал и жевал… Для того чтобы уйти, надо было закончить разговор, а для того, чтобы его закончить… — Да, кстати… — проснулся профессор. — А где он сейчас? — Кто он? — Предмет. — Я оставила его в комнате. — М-м-м… — профессор откусил еще кусочек и постучал пальцем по оконному стеклу. — Принести? Это был отличный шанс слинять. — Ты ведь понимаешь, что за предметами ведется постоянная охота… — Понимаю… Охота? Бунин огорченно посмотрел на огурец, потом на дверь, свистнул и постучал себя ладонью по коленке. Из комнаты донесся звук скребущих по паркету когтей и в ту же секунду на кухню ворвались собаки. — Много столетий… — Бунин разгрыз огурец на куски и бросил собакам, — ведется война за право обладания… — Разве собакам можно огурцы? — А разве нет? Маруся не нашлась что ответить. — На этой войне убивают, отнимают, правят, теряют, умирают… Ну и кто мне заплевал весь пол? Маруся ошеломленно смотрела на профессора, который наклонился к собакам и трепал их за ушами обеими руками. — Кто убивает? — Те, кто охотится. — И меня тоже? — Что? Убьют? — Убьют? — Может, и убьют. — И вы мне это вот так просто говорите? Бунин выпрямился и привычным жестом вытер руки о халат. — А как я должен это говорить? — Ну, я же в опасности. — Ну да. — И я ребенок. — До некоторой степени… — И меня могут убить. — Несомненно. — И что? — Этот предмет. Он может попасть в руки кому угодно. Может попасть в руки тирану, старушке, ребенку. Это как… Бунин взял со стола салфетку, наклонился и вытер с пола собачьи слюни. — Как рок. Греков читала? — Каких греков? — Древних. — Типа судьба? — Типа. Бабах! И предмет у тебя. Вчера был обычным, а сегодня уже избранный. Избранный, значит трагедия. Трагедия, значит смерть. — Ничего не значит. — Ну, в общем да. Это как повезет. Но обычно смерть. — Так. Послушайте. Я не хочу никакой рок. Я хочу домой. Бунин рассмеялся. — Ты все-таки не читала греков. — Причем тут греки?! — Идем… Бунин взял Марусю за мизинец и потянул за собой в комнату. — Вот все, — он указал на папку, — что нам известно про предметы. Маруся подошла к столу и посмотрела на папку. Ей показалось, нет, она была уверена в том, что вовсе не хочет читать какие-то материалы про предметы. Как будто прочесть это означало бы, что она согласна со всей этой галиматьей, что она поверила и подписала бы контракт, вступила в непонятную игру, участвовать в которой ей не хотелось. — Открой. Непонятно почему, но Маруся подчинилась, села в кресло и раскрыла папку. На первых страницах — подборка фотографий: лица людей с разноцветными глазами — один зеленый, второй голубой. Неприятное ощущение расползлось по всему телу, и это чувство можно было безошибочно идентифицировать как страх. Это было то самое, чего Маруся и боялась. Подтверждение. Еще не бесспорное, но уже достаточное, чтобы почувствовать себя причастной к чему-то опасному. Здесь были мужчины и женщины, старики и дети, серьезные, улыбающиеся, грустные, уставшие, напуганные. Маруся перелистывала страницы и всматривалась в лица… |