Онлайн книга «Ангел тьмы»
|
Выйдя из-за стола, мистер Дэрроу стер улыбку с лица: — Да, ваша честь. Я приношу извинения — вы были чрезвычайно терпеливы. — Был, вы чертовски правы! — рявкнул судья, отчего по галерке пробежал смех. При этом звуке судья вскочил и принялся стучать молотком как полоумный. — Всех вас это тоже касается! — Когда восстановилась тишина, судья начал успокаиваться — но сел он, бормоча что-то про «все мои сорок лет на судейском месте», лишь когда зал стал совершенно безмолвен. После чего вновь указал на мистера Дэрроу молотком: — Ну? Пошевеливайтесь, адвокат, я не хочу помереть до конца этого процесса! Кивнув, мистер Дэрроу подошел к Люциусу: — Детектив-сержант, во скольких судебных делах, говорите, важную роль играла баллистика? — В Соединенных Штатах? — уточнил Люциус. — Ах да, детектив-сержант, — провозгласил мистер Дэрроу, — ради крепкого здоровья его чести, думаю, нам лучше ограничить дискуссию Соединенными Штатами. Люциус пожал плечами: — В нескольких. — Можете назвать мне количество? — Нет. Боюсь, что нет. — Но все эти штуки насчет вашей способности определить, когда из оружия стреляли, по плесени и ржавчине на нем — это использовалось раньше? — Несколько раз. Началось с дела Мофона, в 1879 году. Обвиняемого оправдали, когда оружейный мастер определил, что, судя по скоплениям плесени и ржавчины в его пистолете, стрельба из оружия не производилась по меньшей мере последние полтора года. Рассматриваемое убийство произошло как раз в этот отрезок времени. Мистер Дэрроу покачал головой и подошел к скамье присяжных. — Не знаю, детектив-сержант, — может, это только я такой, но я в жизни повидал немало плесени и ржавчины. Просто поразительно, что вы можете датировать ее рост с такой точностью, словно это некое живое существо. — Плесень и есть живые существа, — отвечал Люциус, несмотря на нервозность, пользуясь возможностью уколоть мистера Дэрроу. — А ржавчина — всего лишь окисление металла, соответствующее известным временным рамкам. При должной подготовке все это на самом деле не так уж и сложно. — Да что вы говорите, детектив, неужели? Но, полагаю, нам придется поверить вам на слово — пока. Итак — из револьвера стреляли около трех лет назад, плюс-минус несколько месяцев. И одну из пуль нашли в обшивке подводы. — Лицо мистера Дэрроу снова сморщилось. — Не хочу показаться тупым, детектив, но как же с этим? С соответствием пули оружию, хочу я сказать? Сколько дел было решено с использованием этой методики? — Что ж, — ответил Люциус чуть тревожнее, — оружейники десятилетиями сопоставляли пули с оружейными стволами… — Выходит, это точная наука? — Зависит от того, что вы понимаете под точной. — Точность, детектив, — бросил мистер Дэрроу, возвращаясь к Люциусу. — Отсутствие допусков на ошибку. Люциус поерзал на стуле, потом вытащил платок и вытер лоб. — Мало в каких науках этот допуск отсутствует. — Понимаю. Выходит, она не точна. А что же с той пулей? Есть какие-то признаки ее участия в убийстве? — На ней имелись следы крови. — А что с предположениями, какой именно крови? Люциус начал потеть еще заметнее и снова вытер лоб. — Пока… существует не так много тестов, позволяющих отличить одну кровь от другой. — О… — Делая все, от себя зависящее, чтобы показаться действительно сражающимся с задачей, мистер Дэрроу отошел к скамье присяжных. — Значит, подводя итог, вы говорите, что у нас есть револьвер, из которого стреляли около трех лет назад — причем мы точно не можем сказать, кто именно, — и что его нашли на дне колодца за домом Хатчей. Это может быть, а может и не быть, тот револьвер, из которого была выпущена пуля, найденная в подводе, — пуля, которая может быть, а может и не быть той, что связана с убийством. Так, детектив? — Я бы не стал это так описывать. Шансы… — Шансы достаточно высоки, чтобы оставить место обоснованному сомнению, [55] детектив. По крайней мере, на мой взгляд. Но давайте попробуем вопрос, на который вам, возможно, удастся ответить чуточку поточнее. Во скольких процессах вы представляли баллистические свидетельства в качестве эксперта? Вопрос, очевидно, застал Люциуса врасплох: — Во скольких? — Это простой вопрос, детектив. Уставившись в пол и снова вытерев лоб платком, Люциус тихо сказал: — Впервые. — Впервые? — повторил мистер Дэрроу, быстро переводя взгляд со свидетеля на присяжных. — Впервые пробуя плавать, вы кидаетесь на немалую глубину, не находите? Стараясь оказать сопротивление, Люциус ответил: — Я долгие годы изучал баллистику… — О, не сомневаюсь, не сомневаюсь. Однако никто до сих пор не спрашивал у вас совета. Интересно, почему же. — Наконец отведя взгляд от присяжных, мистер Дэрроу размашисто прошагал к своему столу. — У меня все, сэр. Люциус начал было вставать, но тут мистер Дэрроу поднял руку: — О… и вот еще что, детектив-сержант. В своем вступительном слове вы заявили, что работаете в Полицейском управлении Нью-Йорка. Позвольте спросить — каково ваше нынешнее задание? Крайне пораженный, Люциус откинулся на свидетельском месте и попробовал потянуть время: — Мое нынешнее задание? Помощник окружного прокурора попросил меня проанализировать… — В вашем департаменте, я имею в виду. Люциус глубоко вздохнул: — Мое нынешнее задание не связано с этим делом, и будет неподобающим… — Разве, детектив, — перебил его мистер Дэрроу, в голосе которого зазвучали праведные нотки, — вас не уполномочили несколько недель назад провести расследование в отношении доктора Ласло Крайцлера — в частности, его роли в самоубийстве одного из мальчиков, находившихся под опекой доктора в Институте Крайцлера в Нью-Йорке? Толпа при этом не удержалась от шума, и когда народ принялся удивленно переговариваться, мистер Пиктон вскочил с места: — Протестую! Ваша честь, обвинение выражает самый серьезный протест! Какое отношение текущее задание детектив-сержанта может иметь к нашему делу? Судья стуком молотка утихомирил зрителей, потом схватился за ухо и обратился к мистеру Дэрроу: |