Онлайн книга «Ангел тьмы»
|
На какое-то мгновение мысли миссис Хатч как будто снова унеслись куда-то в сторону; но на этот раз я начал соображать, что принятое мною прежде за недалекость было на самом-то деле лишь способом избегать тем, о которых она не собиралась или не могла говорить — быть может, из-за того, что они были слишком болезненными или же способными раскрыть о ней самой нечто такое, чего ей не хотелось бы показывать, в особенности чужим людям. При таком положении дел я решил было, что доктор примется пожестче вытягивать из нее информацию: он был не из тех, кто позволяет людям отклоняться от предмета разговора. И оттого я удивился вдвойне, когда он просто встал, внимательно посмотрел в глаза миссис Фрэнклин, глядевшие куда-то вдаль, и наконец произнес: — Да. Полагаю, вы правы, миссис Фрэнклин. Спасибо вам большое за напитки — мы продолжим розыски вашей дочери в Нью-Йорке. Быстренько справившись со своим изумлением, миссис Фрэнклин тоже встала, с видом чрезвычайного облегчения: — Мне очень жаль, что не смогла особо ничем помочь вам, правда. А если повстречаете Элспет, можете просто передать ей, что ее семье интересно, как же там у нее дела. На этом она двинулась к сетчатой двери. — Доктор, — озадаченно воскликнула мисс Говард, — Мне не кажется, что мы… — О, думаю, миссис Фрэнклин сказала нам все, что могла, — любезно ответил доктор. — И все это окажется чрезвычайно полезным, не сомневаюсь. При этих словах он бросил на мисс Говард весьма многозначительный взгляд; она же, приняв его слова на веру, пожала плечами и шагнула к двери. Я же вообще не скумекал, о чем они, — да, впрочем, и не надеялся. Я не надеялся даже, что меня пустят в дом, а оказавшись здесь, решил, что подожду объяснений до поездки обратно. Мы вышли на лужайку перед крыльцом, и миссис Фрэнклин подняла палец: — Знаете что, доктор, — попробуйте-ка вы проверить театры. Лично мне всегда казалось, что Элспет рано или поздно окажется на сцене — вот уж не знаю, почему, да только я всегда так думала. Ну что же, до свидания! Приятно было поболтать со всеми вами! Мы с мисс Говард что было сил старались сдержать еще большее изумление, прощаясь с миссис Фрэнклин; она же подозвала свою собачку и исчезла в доме. — Провожу вас до экипажа, — сказал Эли Фрэнклин, похоже, и сам испытывавший изрядное облегчение от нашего отъезда. — И спасибо вам, что не упомянули при матери о трудностях Либби. Видите же сами, как она, и… — Да, мистер Фрэнклин. — Голос его внезапно утратил ту мягкость и вежливость, с какими доктор говорил с матерью. — Мы действительно, как вы изволили сказать, «видим, как она». Быть может, даже больше, чем вы себе представляете. И, боюсь, за сокрытие от нее нашей истинной цели я буду вынужден попросить об услуге. Эти слова и то, как доктор их произнес, снова повергли Эли Фрэнклина в нервозность, и, пожалуй, даже в страх: — Об услуге? — пробормотал он. — Что вы… — Скотный двор, мистер Фрэнклин. Мы хотим осмотреть скотный двор. — Скотный двор? — Фрэнклин попытался сдержать смешок. — Да что ж вы там увидеть-то хотите, Христа ради, ничего ведь там… — Мистер Фрэнклин. — От взгляда черных глаз доктора лицо фермера застыло. — Будьте так любезны. Фрэнклин медленно начал качать головой, и движение это быстро стало взволнованным: — Нет. Простите, но я даже не знаю, чего вы хотите, и не собираюсь позволять вам… — Очень хорошо. — Доктор развернулся к крыльцу. — Вы заставляете меня обратиться к вашей матери… — Он взялся за дверную ручку — только для того, чтобы Фрэнклин мощными руками схватил его за предплечье: не грубо, но все-таки отчаянно. — Стойте! — проговорил Фрэнклин, а когда доктор обернулся к нему с хмурым видом, ослабил хватку. — Вы… вы просто хотите оглядеть скотный двор? — Мистер Фрэнклин, вы прекрасно понимаете, что мы хотим увидеть, — бросил доктор, и тут мисс Говард вдруг хлопнула себя по лбу, видимо, сообразив, к чему доктор клонит. Тяжело сглотнув, Фрэнклин посмотрел на нее: — У Либби куда больше неприятностей, чем вы сказали, верно? — Да, — согласилась мисс Говард. — Боюсь, что так. Фрэнклин, похоже, чуть уязвленный сей информацией, кивнул раз или два: — Ну ладно. Идемте, что ли. И, размашисто зашагав вперед, повел нас на заднюю лужайку за дом, через пыльную дорогу, на скотный двор, покрытый навозом и грязью. Мы с мисс Говард по дороге подтянулись поближе к доктору. — Вы подозреваете… — начала было мисс Говард. — Я ничего не подозреваю, — оборвал ее доктор. — Я уверен. Нам нужно только точное описание места, чтобы дать этой женщине понять, что мы действительно были здесь, и настроены серьезно. — Описание какого места? — вклинился тут ваш покорный слуга, теперь единственный из группы, не соображающий, что творится; но мисс Говард с доктором, ни слова не говоря, последовали за Фрэнклином к дальнему краю скотного двора. Там с одного конца обнаружилась грязная яма с водой, а с другого — колючие заросли малины. Фрэнклин миновал один малиновый куст, потом, еще раз глянув на нас и вздохнув, ухватил упавшую старую ветку узловатой дикой яблони, стоявшей неподалеку от водяной ямы. Веткой этой он прибил и раздвинул густые шипастые стебли кустов перед собой — и на земле перед нами открылся некий маленький предмет: То было деревянное надгробье, высотой, может, фута в два. Кое-где оно потрескалось, но не сильно, и выписанные на нем буквы, хоть уже и потускневшие, прочесть было нетрудно: ФИТЦ 1879–1887 С ВЕЧНОЙ ЛЮБОВЬЮ, МАМА Когда я прочитал последнюю строчку, мне будто острым концом гусиного пера по спине провели: на могилках Томаса и Мэтью в Боллстон-Спа были те же самые слова. — Ну конечно, — прошептал я в никуда, напряженно отступая на пару шагов и не отрывая взгляда от надгробия, — разумеется — она же была кормилицей… — И наконец отвел глаза, заслышав голос доктора: — От чего умер пес, мистер Фрэнклин? — спросил он. Тот лишь покачал головой. — Не знаю. Она принесла его ко мне уже мертвым. И ни следа на нем. Я соорудил ей гробик, она унесла его и закрыла. Потом я помог ей похоронить его. — А этот… «желчный приступ» у вашей сестры? — Продолжался всю ночь, — ответил Фрэнклин, не сводя глаз с надгробья. И, что называется, бесстрастным голосом добавил: — Приключился с ней, когда мы все легли спать… чуть было ее не прикончил. Только знаете что? Она ни словечка не сказала, до самого утра. Ни звука не издала… Мать-то с отцом, они все проспали. Все проспали. Доктор кивнул: — Вы понимаете, мистер Фрэнклин, что человека, уничтожающего улики преступления, можно обвинить в соучастии? |