Онлайн книга «Нелегал»
— А нам необходим великий правитель, — добавил Авденаго. — Разумеется, необходим! — Тахар уставился на гостя с искренним удивлением. — Странно слышать, как ты, мой господин, ставишь это под сомнение. — Я ничего не ставлю под сомнение, — возразил Авденаго. — Напротив, я это утверждаю! — И я это утверждаю! Великий правитель был бы сейчас как нельзя более ко времени. Черная Комоти даст ему жезл для побивания врагов. Уже несколько сотен лет Черная Комоти никому не давала жезла, и враги наши процветали, а такого быть не должно. Авденаго подумал почему-то про Денисика и с жаром кивнул: — Вот бы их всех жезлом по голове! — Черная Комоти знает, когда надлежит тому быть. — Точно. — Назначен Великий Камбай, — прибавил Тахар воодушевленно. — Лучшие соберутся в Комоти, у подножия Комоти, и там произойдет Великий Камбай. — А ты поедешь на Великий Камбай? — Нет, — сказал Тахар печально. — Я не лучший. И я не могу оставить карьер. Эти скоты взбунтуются или разбегутся, или другие надсмотрщики все разворуют… Я не могу поехать на Великий Камбай! Проклятье! Я не могу поехать на Великий Камбай! Не могу! — Дурно, когда нельзя оставить дело на подчиненных, — сказал Авденаго. — Точно. — Скажи, Тахар, — Авденаго отпил из кувшина и передал его соседу, — что вы здесь добываете? — Красивый облицовочный камень, — сказал Тахар и икнул. — Очень красивый. Бледно-зеленый с золотыми прожилками. Или с медными. Иногда он более темный, этот ценнее. А порой мы находим пещеры и в них — самоцветы. Медные розы, рубины. Да, рубины тоже! — Ясно… — Авденаго посмотрел на свое кольцо. Тахар проследил его взгляд. — Нет, таких красивых камней мы здесь не находим. — Понятное дело, ведь этот — из совершенно особенного места. И я добыл его с риском для жизни, — прибавил Авденаго. Тахар недоверчиво покачал головой. — Не было никакого риска, если рядом находился Джурич Моран. — Джурич Моран находился рядом, но он-то и представлял главную опасность для моей жизни… — Понимаю. Кувшин снова перешел из рук в руки. — А эти рабочие… которые в цепях и с тачками… не говоря уж о кайлах, молотках и лопатах, гм, да… — заговорил Авденаго, обтирая рот. — Они кто? — Пленные. — Понимаю, что не добровольцы. Но кто они такие? — По большей части люди. Эльфы не выдерживают и пяти дней, а фэйри — те сразу исчезают. Не знаю уж, куда. Я с фэйри не связываюсь. Мне однажды привели, так, для смеху. Страшненькая — глаз не отвести, вся зеленая какая-то. Я ее сразу отпустил. Чтобы не связываться. Я с фэйри не связываюсь. — Эльфов тоже сразу отпускаешь? — Нет, этих не отпускаю. Пусть дохнут. Да их почти и не приводят. Дольше всех продержался Лутвинне. — Кто это? — Я о нем уже рассказывал, — напомнил тролль. — Защитник Лутвинне, хозяин приграничного замка. Я думаю, две причины было, почему он долго продержался… Тахар растопырил два пальца. — Во-первых, Лутвинне был наполовину человеком. А человек устроен сложнее эльфа и вполне выдерживает присутствие как абсолютного света, так и абсолютной тьмы. Человек отзывается Бездне, если ты понимаешь, о чем я. Человек догадывается о смысле Бесконечности. — Человек так устроен, что ему периодически бывает необходимо ощущать нечто большее, нежели он сам, — объяснил Авденаго, повторяя одно из кстати вспомнившихся высказываний Николая Ивановича. — Если нельзя вверх, он глядит вниз. И всегда находит. — Вот и я о том же, — подхватил Тахар. — Лутвинне наполовину человек, вот он и выдержал. А вторая причина, — Тахар пошевелил вторым пальцем, — заключалась в том, что его держали в городе, можно сказать, под дружеским приглядом, а не отправили ко мне на карьер. У меня-то на карьере, будь он даже на три четверти человеком, все равно больше года бы не сдюжил. Вот как я думаю. — Ага, — сказал Авденаго. — Стало быть, это — люди. А женщины есть? — Может быть, и есть, я не следил. Мне кого привозят, я тех к делу и приставляю. — Ясно, — сказал Авденаго. — Скучно тебе здесь, с ними? — Не то слово! — обрадовался Тахар. — Вот ты понимаешь! Он быстро выхлебал побольше вина и ткнул Авденаго кувшином в бок. — Угощайся, пока не закончилось. — Только это и остается, — сказал Авденаго. — Раз ты не можешь поехать на Великий Камбай. — Да я просто с ума схожу, когда об этом думаю! — заревел Тахар. — Ведь такое бывает раз в сто лет, не чаще! — А я могу туда поехать? — Ты? На Великий Камбай? — Тахар воззрился на Авденаго так, словно ему явили какую-то неожиданную для здешних мест драгоценность. — Да, — медленно проговорил тролль, — думаю, ты вполне можешь. Ведь ты — посланец Морана, его принадлежность, его создание, и у тебя есть твое кольцо, в котором ты носишь образ своего господина… Тебя будут рады видеть на Великом Камбае! — А как я доберусь до Комоти? — Я дам тебе провожатого, — расщедрился Тахар. — Комоти — красивый город. Там даже есть здание! — Одно? — Разумеется, и это — храм Комоти. Ты все увидишь. Я был несколько раз в Комоти, но на самой Комоти — ни разу. — На ком? — Комоти — это гора. — Понятно. — И там обитает Черная Комоти. — Богиня? — Она — Черная Комоти. Не называй ее богиней. Она не богиня. Она — Черная Комоти. — Ясно, — сказал Авденаго. — В городе Комоти есть одно-единственное здание — храм Комоти, но сама Черная Комоти обитает не в городе, а в горе Комоти. — В этом только троллю разобраться под силу, — гордо произнес Тахар. — Ты разобрался. — Наверное, я тролль, — вздохнул Авденаго. — Моран Джурич ничего не говорил мне на сей счет. Оставил в неведении. — Он не говорил тебе, кто ты? — поразился Тахар и медленно покачал головой. — Моран Джурич очень жесток. Он всегда был жестоким, только я никогда раньше не знал — до какой степени. — Ничего, я привык, — утешил собеседника Авденаго. — Все равно, он жесток, — упрямо повторил Тахар. — Как и подобает высшему троллю из Мастеров, и даже еще страшнее. Но так даже лучше. На Великом Камбае ты увидишь по-настоящему жестоких троллей. Истинных и великих! Там будут Эхуван и Нитирэн, и Тагана. Их имена рождают мурашки в моем теле. — Кто из них победит в Великом Камбае? — Это неизвестно, но если выбрать себе в покровители того, кто впоследствии будет побежден, то можно утратить левую руку, а может быть, и жизнь. Победители не щадят сторонников побежденных. |