Онлайн книга «Нелегал»
— Люди, между прочим, тоже разные, — обиделся за своих рабочих Тахар. — Не стоит вот так, всех одной краской мазать. Различия имеются, нужно только приглядеться. Согласен, для этого привычка нужна, вот как у меня, но поверь: как не бывает двух одинаковых троллей, так не бывает и двух одинаковых людей. Ты глянь повнимательнее: одни повыше ростом, другие — пониже; встречаются и беспокойные… Что предпочтешь? — Все равно, — Авденаго махнул рукой. — Для меня все бородатые на одно лицо. — Ты безнадежен, — засмеялся Тахар. — Ладно, положись на мой глазомер. Я тебе быстренько высмотрю кого получше… Они отправились к стене карьера. Большинство рабочих сейчас находилось на самом верху, возле обвалившегося тоннеля: одни расчищали завал, другие уже принимались разрабатывать обнаженную медную жилу. — Как тебе вон тот? — Тахар указал на тощее пугало в лохмотьях. Пугало волокло тачку и угрюмо смотрело себе под ноги. С точки зрения Авденаго, оно ничем не отличалось от того, что ступало за ним вслед, и тоже с тачкой. — Подойдет, — беспечно произнес Авденаго. — Ты уверен? Может быть, предпочтешь второго? — усомнился тролль. — Погляди, он тоже хорош. В своем роде, конечно. — Нет, лучше уж пусть будет первый, на кого ты указал, — стоял на своем Авденаго. — Решил положиться на судьбу? — Тролль прищурился. — Скорее, на твой верный глаз. — Мой верный глаз положился на судьбу. — А я — на твой верный глаз. — Умно, — одобрил Тахар. И заорал рабочему: — Эй, ты! Бросай тачку и иди сюда! Рабочий остановился и медленно поднял голову. Мгновение он смотрел на тролля. Тахар несколько раз подпрыгнул, показывая серьезность своего распоряжения, и махнул рукой: — Сюда! Рабочий, однако, тачку не бросил. О том, что Тахар периодически устраивает провокации, проверяя преданность рабочих своему делу, на карьере были наслышаны все. Поэтому он приблизился к Тахару вместе с тачкой и остановился в трех шагах — так, чтобы Тахар не смог дотянуться кнутом. — Ага, — сказал Тахар. — Очень хорошо. Авденаго с отвращением рассматривал рабочего. Особенную брезгливость вызывали у него цепи на ногах пленника: они были покрыты грязью и чем-то похожим на прогорклое запыленное сало. — Что ты обнаружил здесь хорошего? — осведомился Авденаго. — Он силен и вынослив, — ответил Тахар. — Вот что хорошо. Такой-то тебе и понадобится. Авденаго удивился. Судя по тому, с каким усилием рабочий передвигался, не похоже было, чтобы он был так уж силен. Авденаго высказал свое сомнение прямо. Тахар хмыкнул: — Он здесь не менее восьми лун. То, что люди называют «месяцами». Четыре месяца. — Ты же сказал — «восемь лун», — удивился Авденаго. — «Луна» — это один месяц. По-моему. — Любовь моя! — воскликнул Тахар (подобное обращение было в ходу у троллей между близкими друзьями и вовсе не означало того, что означает у людей; смысл выражения — в том, что оба друга любят одно и то же). — Любовь моя! Да смотрел ли ты на небо? — Многократно. — По нашу сторону Серой Границы лун — две, стало быть, то, что люди называют «месяцем», содержит две луны, — разъяснил Тахар. — Восемь лун — четыре месяца. Достаточный срок, чтобы узнать все мои хитрости и не поддаваться на них. Посмотри, к примеру, как он встал. — Тахар указал на рабочего кнутом. — Если я захочу огреть его, то не смогу сделать это неожиданно. Да, у него имеется опыт. Стало быть, он здесь давно. А если он здесь давно, стало быть, он вынослив. Вот тебе мои рассуждения, выстроенные в ряд! — Пусть твои дети будут так же умны, как и ты, — сказал Авденаго. — Мне бы такое и в голову не пришло. — Ничего, что-нибудь другое придет, — утешил его Тахар немного снисходительно. — Уже пришло, — сказал Авденаго. — Что? — В голосе Тахара прозвучала нотка ревности. — Я приму все твои советы, — объявил Авденаго. — Я поддержу Нитирэна — раз. И возьму в услужение этого рабочего — два. Две вещи. — Умно, — похвалил Тахар. — Не умнее тебя. — Точно. — Эй ты, — обратился Авденаго к рабочему, — я тебя забираю. Назови свое имя и ступай вон к той телеге. Рабочий повернул голову и посмотрел в ту сторону, где услужающий тролль запрягал лохматого конька. Колеса телеги были сделаны из цельного древесного спила. Сверху на нее навалили гору опилок — чтобы смягчить тряску. — Это карета, — поправил Тахар. — Назови свое имя и ступай к карете, — повторил Авденаго, не меняя тона. Рабочий сказал: — Евтихий. — Это твое имя? — переспросил Авденаго. — Евтихий? — Да. — Ты уверен? — Не вполне, — признал рабочий. — Ага, — обрадовался Авденаго. — Я так и думал. Видишь ли, «Евтихий» звучит неприятно. Режет слух. Понимаешь? — Да. — Ты понимаешь? — удивился Авденаго. — Тебе тоже «Евтихий» режет слух? — Да. — Но ведь это было твое имя? — Его произносили неприятные существа, — сказал рабочий. Тахар проявил признаки обеспокоенности. — Возможно, тебе не следует брать этого Евтихия, — обратился он к Авденаго тревожно. — Почему? — тот пожал плечами. — Он не хуже остальных. — Он рассуждает. — Если бы он не рассуждал, то бы был уже мертв. Выносливость связана со способностью к рассуждению. Так сказал бы Моран Джурич. «Я действительно стал умнее, оказавшись по эту сторону Серой Границы? — подумал Авденаго смятенно. — Или это колдовство Джурича Морана? Возможно, его влияние… Или мне подыгрывают. Моран мог такую штуку устроить. Или не мог? Кто вообще знает, что может и чего не может Моран Джурич?» Переместившись из дома на Екатерининском канале сюда, в троллиные горы, Миха Балашов как будто миновал целый этап интеллектуального развития. Те вещи, которые он никогда не мог ни сформулировать, ни объяснить, больше не нуждались ни в формулировках, ни в объяснениях: теперь они превратились для него в общее место, в нечто само собой разумеющееся. Вот где настоящая магия, если уж вообще рассуждать о магии! Чтобы не растеряться и не утратить инициативы, Авденаго тщательно изгнал из головы всякие мысли и сказал своему новому спутнику: — «Евтихий» отменяется. Теперь твое имя — Этиго. То же самое, что и изначальный Евтихий, но для троллиного слуха звучит приятно. — Этиго? — переспросил рабочий. — И выговаривается удобно, — прибавил Авденаго. — Гораздо удобнее, чем «Евтихий». На «Евтихии» можно язык сломать. |