Онлайн книга «Полководец»
— Как струшу, так сразу и плачу, — заявил Арилье, блестя синими глазами. — Ни того, ни другого не таю, любому позволено это увидеть. — А что же еще ты делаешь, как девчонка? — спросил Анапюр. — Откровенничаю с незнакомцами, — сказал Арилье. — А дерешься как? — Как девчонка — отчаянно. Кричу и впиваюсь когтями в физиономию обидчика. — Любишь ты как? — Как девчонка — бесстрашно, так, будто на моем сердце отродясь не было кожи, голой душой, разрезанной грудью. — А ревнуешь как? — Ясное дело, как девчонка: сопернику ломают пальцы, один за другим, а изменнице — яда в кашу. — А если она невиновна? — Тогда плачу и лезу в петлю. — А если я назову тебя «девчонкой»? — облизывая жирные губы и откладывая кость, осведомился Анапюр. — Тогда я назову тебя «эльфом» и отрежу тебе уши, — ответил Арилье. — Эльфом! — засмеялся Анапюр. — Более смешного я ничего не слыхивал! Храбрая ты, должно быть, девчонка, Арилье, и хитрая, и ловкая. — Да еще и драться умею, — добавил Арилье. — Вот это по мне! — Анапюр поцеловал собственный кулак в знак одобрения, а потом похлопал тыльной стороной ладони Арилье по волосам. — Вот это по мне! — Что ж, ты — не девчонка, — под общий смех заключил Арилье. — Другая загадка, — нахмурился Анапюр. — Разные бабушки… Что это значит? И чью бабушку ты съел? — Я съел бабушку Енифар, — сказал Арилье, — чтобы называть милыми сестрами всех знатных троллих, а всех знатных троллей — милыми братьями, и всех незнатных троллей — милыми слугами, и всех старых троллей — милыми бабушками. — Ого! — воскликнул Анапюр. — Стало быть, ты не тролль. — Угадал, Анапюр. — Стало быть, ты… Нет, — вдруг выдохнул Анапюр. Воцарилось странное молчание. Все смотрели на Арилье, а он преспокойно взял еще кусок мяса и впился в него зубами. — Какая тебе разница, кто я по крови, — сказал Арилье безразличным тоном, с набитым ртом, — если я назову тебя милым братом? Енифар вскочила: — А кто тронет его — будет иметь дело со мной! У меня нрав мужчины, и в моей печени вскипает желчь, в моем желудке бурлит яд, в моем горле рождаются стрелы, мой язык жалит, мой взгляд испепеляет, мои брови колют, мои губы кусают, а зубы — дробят кости! — Сколько тебе лет? — спросил Анапюр, влюбленно глядя на нее, стоящую в свете костра, снизу вверх. — Будет десять, а пока не исполнилось! — Я бы на брюхе молил тебя быть моей, — сказал Анапюр. — Мой палец можешь поцеловать сейчас, а твоей не буду никогда! — ответила Енифар. Она протянула ему указательный палец, и Анапюр осторожно прихватил его зубами возле ногтя. Оба они зажмурились, потом Анапюр двинул челюстью сильнее, и на коже Енифар выступила кровь. Анапюр тотчас выпустил ее руку, а она дала Арилье слизать капельку крови. — Нечего тебе, Анапюр, поедать меня, коль мы не женаты и никогда не будем! — заявила Енифар, как ни в чем не бывало усаживаясь возле костра. — Наша кровь в нашей семье и останется. Арилье все держал ее тонкую шершавую ручку, не в силах выпустить ее и тем самым подвергнуть, возможно, какой-нибудь новой опасности. Тут из темноты один из троллей вдруг громко спросил: — А как же последняя загадка — кто отец Енифар? — Мой отец — Джурич Моран, — сказала Енифар. — И это вовсе никакая не загадка. Это — тайна, потому что моя мать говорит, будто Джурич Моран зачал меня во сне. * * * Расставались с троллями наутро тепло, по-дружески. Анапюр обнял Арилье, стукнулся с ним кулак о кулак, потом шутливо боднул его лбом в живот. — Когда твои кишки забудут про мясо, которым я их набивал, — пусть твоя душа про это не забудет, — пожелал он. А Енифар он сказал: — Во всем моем теле нет ни единого волоса, который забыл бы о тебе, прекрасная. Арилье ответил так: — Я не хочу никогда оказаться твоим врагом, Анапюр. И даже если я и сделаюсь твоим врагом, я все равно останусь твоим другом. А Енифар ответила так: — Пусть в память обо мне все твои волосы стоят дыбом, Анапюр! А я буду держать дыбом за тебя мои уши. Она умела двигать ушами — редкое искусство среди троллей, да и среди людей тоже. А эльфы никому не рассказывали, умеют они это делать или нет. * * * Встреча с Анапюром и другими троллями оказалась приятной, хоть и оставила после себя некоторую тяжесть в желудке. Еще день путники ехали без происшествий и даже для того, чтобы поесть, не останавливались: троллиная трапеза переваривается долго. Горизонт не приближался: все так же недостижимо розовели на фоне неба призрачные горы, только к концу второго дня сделались чуть более темными. Арилье то и дело принимался размышлять над тем, какой странный оборот принимала его судьба. Из восьмидесяти двух прожитых им лет он больше пятидесяти сражался с троллями; как же вышло, что теперь он ест и пьет с ними, и понимает их шутки, и даже отвечает на их загадки? Впрочем, все это представлялось ему странным лишь до того момента, пока он не взглядывал в сторону Енифар; а стоило ему увидеть девочку, как сразу же все то, что могло быть сочтено противным природе, становилось чем-то совершенно естественным. Череда событий, превративших Арилье в тролля, выстраивалась в безупречную цепочку, где каждое звено занимало строго отведенное ему место. Разве мог Арилье допустить, чтобы охранная сила каменных зверей, не допускающих в замок Гонэл никого, в ком течет троллиная кровь, уничтожила ребенка? Виноват ли Арилье в том, что Серая Граница сместилась, и он вместе с Енифар оказался на троллиной земле? Он позволил девочке спасти его жизнь — может быть, следовало бесславно сгинуть, лишь бы не входить в ее семью?.. Но и это все было лишь попыткой разложить по полочкам побуждения, чувства и события. А Енифар, как и всякая знатная троллиха, и как всякий ребенок, и как любая женщина, не опускалась ни до какого «раскладывания по полочкам». Жизнь для нее была жизнью, цельной, круглой, такой, что и не откусишь, как ни разевай пасть. И потому мало-помалу все сомнения Арилье рассыпались, как песок, и его лошадь прошла по этому песку копытами. И тогда он начал задумываться о другом. Для чего им, собственно, ехать в Калимегдан? О том, что Джурич Моран изгнан из Истинного мира, известно было уже давно. В Калимегдане им не найти отца Енифар, одни только его следы… Но ведь эти же самые следы можно обнаружить в любом месте Истинного мира. |