Онлайн книга «Византийская принцесса»
* * * В середине третьего дня болезни Диафеба в замок Малвеи явился Ипполит — сын владельца. Он соскочил с коня и бросился к своему отцу, который был счастлив прижать отпрыска к груди и найти его после перенесенных испытаний возмужавшим, но ничуть не пострадавшим. — Меня прислал Тирант Белый с важным поручением, — сказал Ипполит, посмеиваясь. — Должно быть, дело действительно важное, потому что у севастократора был такой вид, будто он вот-вот помрет, когда он рассуждал об этом. — Как вы можете говорить о подобных вещах столь легкомысленно! — одернул Ипполита отец. — Не знаю, — признался юноша. — Но все, что связано с любовью, представляется мне чрезвычайно забавным. Это все равно как видеть Геркулеса за прялкой! Севастократор совершает немыслимые подвиги, он рубит врага и отражает удары, и громоздит вокруг себя горы трупов; он пересаживается с одного коня на другого, потому что враги все время пытаются убить его… И вдруг такой человек краснеет, отводит глаза и принимается лгать самым детским и невинным образом! — Дитя мое, вы не должны выражаться об особе севастократора так фамильярно! — Я люблю его, — просто сказал Ипполит. — Мы все его любим, кроме герцога Македонского, который, благодарение Богу, уже мертв. И полагаю, что любовь позволяет мне быть искренним, не так ли? — Какое поручение дал вам севастократор? — спросил отец, стараясь сурово нахмурить брови, но против собственной воли расплываясь в улыбке. — Очень странное. Я должен испросить у принцессы Кармезины охранную грамоту для Тиранта Белого. Иначе он не приедет в замок Малвеи. — Охранную грамоту? — изумился сеньор Малвеи. — Но какое же преступление совершил севастократор, если ему потребовалась охранная грамота? — Понятия не имею! — хитро ответил Ипполит. — Но что бы он ни делал, он все делает с особым умыслом. И даже когда он выглядит глупым, подобно всем влюбленным, он не перестает быть все тем же хитрым и рассудительным Тирантом. Так что мне остается лишь отправляться к принцессе и выпрашивать у нее искомое. — В таком случае выполните свое поручение как можно лучше, — приказал отец. — Так я и поступлю. — И Ипполит ушел. Принцесса Кармезина приняла его тотчас, надеясь узнать что-либо новое о Тиранте. Однако она не стала сразу заговаривать с Ипполитом о том, что ее интересовало, и сперва помучила себя и собеседника разными посторонними разговорами. Наконец она повернула голову, уставилась в окно на пустое небо и равнодушным тоном осведомилась: — А как здоровье севастократора? — Лучше, ваше высочество. Было совсем худо, — сказал Ипполит, втайне забавляясь, — но теперь он пошел на поправку. Он много спал и во сне бредил. Говорил о багрянце, о каком-то зареве и пожарах… — О багрянце? — переспросила Кармезина. — Да, о чем-то багровом, — подтвердил Ипполит. — Мы все молились о нем. — Что ж, я рада, что ему лучше. — Кармезина поправила свои красные юбки. — Каковы его планы? Не намерен ли он явиться к своему государю и доложить обо всем лично — вместо того чтобы присылать сюда посланцев, которые и двух слов-то связать не могут, да к тому же больны и страдают от горячки! — Кто это болен? — удивился Ипполит. — Посланец Тиранта! — ответила Кармезина. — Вот кто! Негодный Диафеб Мунтальский, которого я, впрочем, с некоторых пор называю своим братом! — Когда мы расставались, — сказал Ипполит, — Диафеб был совершенно здоров. — Ну а теперь он болен, — отрезала принцесса. — Что ж, если ваш драгоценный севастократор так глуп и труслив, что не осмеливается и шагу ступить без охранной грамоты и совершенно помешался на этой чепухе, я, пожалуй, напишу для него несколько строк. А то он так и отсидится в своем боевом лагере и не удостоит нас визитом. Она подошла к столу, где быстро начертала несколько строк. И там было написано, что лишь трусы прячутся за листком бумаги и лишь глупцы требуют странных документов, смысл которых им самим непонятен. «И если вам угодно, то вот мои собственные слова: благодаря этой грамоте вы имеете право входить в любые помещения и выходить из любых помещений и перемещаться по всей империи по собственной воле». — Теперь, надеюсь, севастократор совладает со своими недугами и навестит нас. И принцесса вручила бумагу Ипполиту, а тот сунул письмо в рукав. Принцесса подставила ему щеку и позволила себя поцеловать, что и было проделано с истинно братским добросердечием. * * * Едва лишь охранная грамота очутилась в руках Тиранта, как он сразу же просветлел лицом и сделался опять прежним, каким был до того, как глупость Диафеба и раны состарили его. Ипполит с интересом наблюдал за севастократором. — Неужели одна-единственная бумага способна сотворить такое чудо? — сказал наконец молодой рыцарь из Малвеи. — Еще вчера вы были грустны и никого не хотели видеть, и даже отказывались навестить моего отца, не говоря уж об его императорском величестве. А сегодня к вам, похоже, вернулись все те силы, что вы растратили на дорогах империи! Тирант улыбнулся. — Распорядитесь, чтобы для нас оседлали лучших коней, — только и произнес он. — Мы едем в Малвеи, и чем скорее, тем лучше. По пути в замок Тирант постоянно подгонял коня и в конце концов обогнал Ипполита, совсем не заботясь о том, что пристойнее было бы приехать вдвоем, держась бок о бок, нежели скакать друг за дружкой, словно состязаясь.. Севастократор вихрем влетел в Малвеи, спустился с коня и стремительным шагом прошел в покои, которые, как ему указали, занимала принцесса. Кармезина находилась там со своей нянькой Заскучавшей Вдовой и несколькими другими дамами, в том числе и с Эстефанией, герцогиней Македонской. Тирант так топотал на лестнице, пока поднимался, так грохотал в соседних залах, что не услышать его приближение было бы мудрено. — Что бы это такое могло быть? — спросила Эстефания, откладывая рукоделие. — Уж не враги ли пытаются завладеть замком? — Нет, — отвечала принцесса. — Я была, можно сказать, в настоящей битве и даже ворвалась первой в неприятельский лагерь, где захватила пленника, так что мне не в диковину звуки сражения. И я всегда отличу их от всяких других звуков. То, что мы сейчас слышим, заставляет меня предполагать худшее. — Худшее? — удивилась Эстефания. — Но что может быть хуже врагов в том месте, которое ты до сих пор считал вполне безопасным? — Возможно, из зверинца вырвался единорог, — предположила принцесса. — В таком случае здесь имеется довольно девственниц, чтобы укротить его, — заметила на то Заскучавшая Вдова. — Но это не тот единорог, которого мы вышиваем на гобеленах, — странный кроткий зверь, похожий на белого коня, но с витым рогом на лбу, — пояснила Кармезина. — А ужасный толстый зверь с короткими ногами, покрытый кожистыми складками. У него тяжелый рог на носу, и этим рогом он подкапывает деревья и убивает добычу. |