Книга Неподобающая Мара Дайер, страница 26 – Мишель Ходкин

До вечера среды я больше не видела Ноя.

Я провела день, слегка нервничая из-за недосыпа и общего недомогания и тревожась из-за того, что между нами произошло.

В понедельник Ной не появился, как будто ничего и не было. Джейми предупреждал, что так и будет. И я бы солгала, если бы сказала, что это не причиняло мне боли.

Я понятия не имела, что скажу Ною, когда его увижу, если вообще что-нибудь скажу. Но урок английского начался и закончился, а Ной так и не явился. Я послушно записала все, что сказала мисс Лейб, и по окончании урока замешкалась снаружи, оглядывая кампус в поисках Ноя, сама не понимая зачем.

На математике я попыталась сосредоточиться на многочленах и параболах, но становилось болезненно ясно, что, хотя я могла спокойно справиться с биологией, историей и английским, математика давалась мне с огромным трудом. Мистер Уолш вызывал меня дважды, и каждый раз я давала прискорбно неправильные ответы. Каждое мое домашнее задание возвращалось испещренным сердитыми пометками красным карандашом и с постыдной оценкой внизу страницы. Через несколько дней должны были состояться экзамены, и у меня не было надежды нагнать материал.

Когда урок закончился, мое внимание привлек странный обрывок беседы и спутал мои мысли.

— Говорят, он съел ее, после того как убил. Каннибализм, — сказала девочка позади меня.

Она подчеркнула свое замечание звуком лопнувшей жевательной резинки. Я обернулась.

— Ты дурочка, Дженнифер, — бросил ей парень, которого, кажется, звали Кент. — Ее съели аллигаторы, а не педофил.

Не успела я подслушать еще что-нибудь, как Джейми бросил на мой стол свою папку.

— Привет, Мара.

— Ты слышал? — спросила я, когда Дженнифер и Кент вышли из класса.

Сперва у Джейми был недоумевающий вид, потом на его лице появилось понимание.

— А, Джордана.

— Что?

Где-то я слышала это имя и попыталась припомнить, где именно.

— Это о ней только что говорили. О Джордане Палмер. Она была второкурсницей в Дейд-Хай. Я знаю кое-кого, кто знает кое-кого из знавших ее. Вроде того. Это очень печально.

Все части головоломки встали на свои места.

— Кажется, я слышала об этом в новостях, — негромко проговорила я. — А что с ней случилось?

— Всей истории я не знаю. Знаю только, что она должна была пойти к подруге, но… не пришла. Ее тело нашли несколько дней спустя, и ее явно убили, но я пока не слышал, как именно. Ее папа — коп, и, наверное, такое не разглашается. Эй, ты в порядке?

Только тут я почувствовала вкус крови. Наверное, я жевала нижнюю губу до тех пор, пока не прокусила кожу. Я слизнула каплю.

— Нет, не в порядке, — правдиво ответила я и вышла из класса.

Джейми последовал за мной.

— Хочешь поделиться?

Я не хотела. Но, встретившись с Джейми глазами, почувствовала, что у меня нет выбора. Все эти странности: психушка, Рэчел, Ной — все это просто всплыло на поверхность и норовило сорваться с языка.

— Несколько месяцев назад произошел несчастный случай. Моя лучшая подруга погибла. Вот почему мы сюда переехали.

Меня чуть не вырвало этими словами. Я закрыла глаза и выдохнула, ужаснувшись тому, как много выложила. Что со мной такое?

— Мне жаль, — сказал Джейми, опуская глаза.

Я заставила его почувствовать себя неловко. Просто невероятно.

— Ничего. Я в порядке. Не знаю, почему я только что это рассказала.

Джейми неловко шевельнулся.

— Да все хорошо, — сказал он и улыбнулся. — Итак, когда ты хочешь позаниматься математикой?

Сбивчивая смена разговора и смехотворная. Джейми ничего не выгадал бы, если бы стал заниматься со мной, ведь он легко отвечал на все до единого вопросы, которыми забрасывал его мистер Уолш.

— Ты понимаешь, что математических навыков у меня еще меньше, чем социальных?

— Такое просто невозможно.

Губы Джейми растянулись в насмешливой улыбке.

— Спасибо. Серьезно, у тебя должны быть дела поинтереснее, чем попусту тратить время на безнадежный случай.

— Я уже выучил парселтанг. [32] Какой там еще есть язык?

— Эльфийский.

— Знаешь, ты чис-тей-ший нерд. [33] Мне это нравится. Встретимся за обеденными столами за ланчем. Прихвати с собой мозги и какое-нибудь занятие для них, — сказал Джейми и пошел прочь. — О, между прочим, у тебя клапан открыт! — крикнул он через плечо.

— Прошу прощения?

Джейми с улыбкой указал на мою сумку и не спеша зашагал к своему следующему классу. Я закрыла сумку.

Когда я встретилась с ним в назначенное время с учебником по математике в руке, он был очень улыбчивым, всецело готовым стать свидетелем моего идиотизма. Он вытащил свою миллиметровку и тетрадь, но едва я взглянула на цифры на блестящей бумаге, как разум мой тут же помутился. Мне пришлось заставить себя сосредоточиться на словах Джейми, пока он решал уравнение и терпеливо его объяснял. Однако всего через несколько минут в моем мозгу словно повернули выключатель и цифры начали приобретать смысл. Мы справлялись с одной проблемой за другой, пока не сделали все, что было задано на выходные. Полчаса ушло на то, что заняло бы у меня два и за что я схлопотала бы «неудовлетворительно»… И работа была выполнена идеально.

Я негромко присвистнула.

— Проклятье. Ты хорош.

— Это все ты сама, Мара.

Я покачала головой. Джейми кивнул.

— Хорошо, — нехотя уступила я. — В любом случае спасибо.

Джейми делано отвесил поклон, и мы двинулись на урок испанского. По дороге мы болтали о пустяках, избегая разговоров о мертвецах, а когда пришли в класс, Моралес протопала от своего стола к доске и написала несколько глаголов, которые нужно было проспрягать. Что было характерно, первой она вызвала меня. Я дала неправильный ответ. Она запустила в меня мелом, и мое хорошее настроение после обеденных занятий разлетелось на миллион осколков.

После занятий Джейми предложил помочь мне и с испанским. Я приняла его предложение.

К концу дня я запихала свой самый ненужный учебник в шкафчик. Я должна была провести некоторое время с альбомом, не рисуя Ноя, вообще никого не рисуя. Я по одной переложила в сторону накопившиеся за неделю книги в поисках блокнота, но не нашла его. Я перерыла сумку, но там его тоже не было. Я раздраженно отбросила ее, чтобы она меня не отвлекала, и она скользнула вдоль нижнего ряда шкафчиков, сорвала несколько розовых рекламок, приклеенных к металлу, и ударилась о бетон. Все равно ничего. Я начала вытаскивать свои книжки одну за другой; саднящий, ледяной страх свернулся у меня в животе. Все быстрее и быстрее рылась я в своих вещах, не мешая им падать, пока в конце концов не уставилась на пустой шкафчик.