Книга Роковая награда, страница 26 – Игорь Пресняков

Андрей картинно поклонился:

– Вы очень похожи с отцом. Видно, он сильный человек, но почему боятся?

– Узнаете. – Ее глаза стали грустными. – А бояться не надо. – Полина отвернулась и поглядела на реку. – Увлеклись мы. Не желаете пройтись по берегу?

Они вышли из лодки и пустились на прогулку по прибрежной тропинке. Места были дивные – красивая чистая речка образовывала тенистые заводи, над которыми склонялись гибкие ивы. Ветер перебирал сочную траву, вдали шумел верхушками деревьев лес. Берег был облагорожен, чувствовалась хозяйская рука – то и дело попадались скамейки и солнцезащитные «грибки», полянки с привезенным для детворы песком.

– Много дач в округе? – поинтересовался Андрей.

– Восемь. В лесу, метрах в двухстах от нас, живут Платоновы, за излучиной реки – «хозяйство» Андронникова, прокурора губернии. Хватает! Вечерами весело: народ собирается по гостям, заводит граммофон, танцует на верандах. На прошлой неделе стреляли уток на том берегу.

– Вы охотница?

– Я – нет. Папа любит. Он – прекрасный стрелок. Кстати, у нас во дворе есть мишени, рискните посостязаться с ним.

– Стреляю я неплохо, – заметил Андрей.

– Хочу нарвать букет! – решила Полина и принялась собирать маленькие весенние цветочки и молодую траву.

Андрей уселся на удачно попавшуюся скамейку и закурил. Он наблюдал за быстрыми пружинистыми движениями Полины. Юбка плотно облегала ее бедра, открывая взору стройные икры. Трепетное и нежное желание волновало Андрея. Оно не походило на его вчерашнюю животную страсть. Рябинин подумал, что уже и счастлив рядом с Полиной.

…Когда-то, юнкером, он дружил с Катенькой, миленькой гимназисткой из соседнего дома. Он покупал ей мороженое, писал стихи и прогуливал по Невскому.

Первой его большой страстью была Наталья Половцева, сестра милосердия на германском фронте, статная девушка из древней дворянской семьи. Влюбился он без памяти, таскался в госпиталь по расхлябанной осенней дороге, отчаянно искал на станции цветы, робко целовал ее смеющиеся губы, а потом глушил неутоленную страсть обжигающим самогоном.

Первую женщину он познал в дрянном белорусском городишке, когда его часть вывели из Пинских болот на передислокацию… Она была проституткой, пьяненькой крепкотелой женщиной лет тридцати, красивой в своей соблазнительной доступности. Он приказал ей лечь на спину и широко развести ноги в стороны. Она подхватила свои голени и притянула колени к лицу, а он жадно разглядывал ее широкие бедра, мускулистые, в черном ажуре, икры, и влекущее лоно, созерцание которого в тот же момент вызвало могучую эрекцию.

Затем была девушка в Омске – истеричная дочь местного врача-черносотенца, худосочная кокаинистка, люто ненавидевшая большевиков, дерзки умная, но страшная инстинктом саморазрушения.

Вспоминалась и последняя «любовь» – тридцатипятилетняя Тамара, вдова инженера-путейца, в их приграничном поселке – птица залетная, москвичка, невесть каким ветром занесенная в глухие края. Она была симпатичная, повидавшая жизнь и оттого ею напуганная. Он жалел ее, но раболепство Тамары его раздражало. Хотя была в ее покорности некая пикантная сексапильность…

– Смотрите, как красиво! – прокричала Полина, поднимая вверх букет.

Андрей отбросил в траву погасшую папироску и помахал ей рукой.

В стороне зашуршала трава, послышались тяжелые шаги. К ним приближался мужчина в гимнастерке без ремня, с непокрытой головой.

– Полина Кирилловна! Обедать подано, пожалуйте в дом, – сказал мужик, подойдя к ним поближе. Он подошел совсем близко и поприветствовал Андрея. – Доброго здоровьичка, товарищ! – Затем вновь обратился к Полине. – Пожалуйте, барышня, обед простынет!

Был он немолод и наружность имел старого служаки: бритый и сосредоточенный.

– Миха-алыч! – нараспев отвечала Полина. – Идем!

Михалыч кивнул, развернулся и зашагал к даче.

– Пойдемте, Андрей, без нас не начнут, – скомандовала она.

* * *

Обед подали в Большую столовую. «Где-то есть и Малая», – подумал Рябинин, усаживаясь за ослепительную скатерть. Родители Полины уже были за столом.

– Как вам наши места? – обратился к Андрею Кирилл Петрович.

– Прекрасно! Соскучился по нашим русским березкам, – ответил тот, закладывая салфетку.

– Здесь так свободно дышится, – добавила Анастасия Леонидовна, – я все лето провожу на даче.

– У нашей мамочки старорежимные привычки, – рассмеялся Кирилл Петрович. – Когда-то отец мамы Насти каждое лето снимал дачу в деревне.

– Думается, это неплохая привычка, – отозвался Андрей.

Появилась домработница – пожилая крестьянка в крахмальной наколке, неторопливо принялась разливать суп.

Кирилл Петрович приподнял со стола хрустальный графинчик и вопросительно посмотрел на гостя:

– Примите лафитничек?

– За компанию – не откажусь, – согласился Рябинин.

Кирилл Петрович улыбнулся и наполнил рюмки:

– Ну, за знакомство, Андрей Николаевич!

Они чокнулись и выпили. Андрей закусил селедочкой с кусочком лимона. Кириллу Петровичу проделанная гостем процедура понравилась:

– Сразу видно фронтовика – ни одного лишнего движения. Люблю, когда пьют красиво, со вкусом, хотя сам пить так и не пристрастился, дозы у меня чисто ритуальные.

Компания обратилась к супу.

– Что поделывали вчерашним вечером? – спросила Полина у матери.

– Гуляли по лесу, на закате заглянули Платоновы, вместе поужинали, потолковали о новостях, – рассказывала Анастасия Леонидовна.

– Танюша была? – расспрашивала Полина.

– Нет, у Танюши голова разболелась, легла пораньше.

– Танюша – дочь Платонова, моя приятельница, – пояснила Андрею Полина. – Кстати, папочка! Андрей вызвал тебя на состязание в стрельбе. Я – его секундант и рефери.

– Что ты говоришь? – оторвался от тарелки Кирилл Петрович. – После полдника я к вашим услугам. Какое оружие предпочтете?

– Есть выбор? – удивился Андрей.

Кирилл Петрович повернулся к стоящему за его спиной Михалычу:

– Иван! Что у нас в чулане?

– «Наган», «маузер», две винтовки Мосина и ружья, – буднично отрапортовал Михалыч.

– Выбирайте, – кивнул Кирилл Петрович.

Рябинин отодвинул пустую тарелку, вытер губы салфеткой.

– Я – любитель пистолетов, но раз таков набор, стрелять буду из «нагана».

– Решено… Степанида, подавай второе, все закончили, – бросил домработнице Кирилл Петрович.

* * *

– После обеда мы с мамой Настей отдыхаем, – объявил Кирилл Петрович по окончании трапезы.