Книга Письмо из дома, страница 46 – Кэролин Харт

Лоррейн обернулась и посмотрела в заднее стекло.

— Смотри, Сэм. Вот дом Татумов, заросший травой и с горой газет на крыльце. Бедная Фей. Бедный Клайд. Бедная Барб. — Она повернулась к Гретхен, лицо ее помрачнело. — Малышка, и ты видела весь этот ужас. И Клайда ведь так и не нашли?

— Нет. Шериф считает, что кто-то помогает ему прятаться. — Гретхен тут же пожалела о сказанном. Мама всегда чувствует, если за словами кроется что-то большее.

И конечно, морщинка сразу же прорезала ее лоб.

— Прятаться… Ему же нужна еда. Я не подумала об этом.

Гретхен села прямо, крепко взялась за поручень.

— Мистер Деннис…

Лоррейн пробормотала Сэму: «Уолт Деннис — владелец „Газетт“. Его дочь Джун была моей лучшей подругой. Она умерла от полиомиелита, когда мы учились в школе».

— …боится, что мистера Татума застрелят.

Лоррейн судорожно сглотнула.

— Застрелят Клайда? О боже, за что?

— Люди напуганы. На городской площади вчера было собрание. — Пыльная дорога поворачивала, вилась то вверх, то вниз, а Гретхен рассказывала о том, как шеф полиции вступился за Клайда Татума, о резких выкриках из толпы и сарказме окружного прокурора. Она не стала смотреть на едва заметный просвет между деревьями, от которого начиналась тропинка к хижине Пурдисов.

Когда они приехали к озеру, Гретхен показалось странным, что все эти машины, отдыхающие, пикники, весь шум и радость летнего веселья находятся меньше, чем в миле от заросшей поляны и хижины. Здесь никто не боялся Клайда Татума. Огромная парковка была забита машинами. Сэм с трудом нашел свободное место, втиснувшись на пригорок рядом с каким-то седаном.

Лоррейн взяла полотенца, оглянулась через плечо и, крикнув «Кто последний, тот обезьяна», побежала вперед. Это была ее обычная игра с Гретхен и Джимми.

На золотистом песчаном пляже Лоррейн бросила полотенца на бревно. Гретхен понеслась к воде и нырнула в ее темную прозрачную прохладу. Лоррейн не отставала.

Вскоре Сэм присоединился к ним. Гретхен ощущала его присутствие, но смотрела только на мать. Лоррейн то ныряла, то выпрыгивала из воды, осыпая всех горой брызг.

Почти совсем как до войны, как в летние дни на озере с мамой и Джимми. Иногда дедушка с бабушкой ездили с ними. Дедушка любил рыбачить и часто сидел на пирсе в стороне от купальной зоны. Он приносил ведро наживки и проводил весь день с удочкой, а к вечеру набиралась гора мелкой рыбешки на ужин. Они жарили рыбу, бабушка готовила салат из капусты и ставила на стол арбуз. Гретхен во рту ощутила вкус хрустящей сладковатой рыбы. Все казалось прежним: и вода, и крики мальчишек, прыгавших с вышки и соревновавшихся, у кого получится больше брызг, и пронзительные вопли малышей, строивших песчаные замки и игравших в салочки. Девочки-подростки, не желая мочить волосы, лежали на полотенцах и одеялах, и красноватая кожа блестела от смеси детского масла с йодом. Из музыкального автомата ревела «Бесаме мучо». Лохматый рыжий мальчишка бренчал на мандолине. Запах хот-догов, попкорна, лосьона для загара, выхлопных газов смешивался с ароматом жимолости. Охотничье озеро осталось прежним. Изменилась Гретхен, вспоминавшая хижину Пурдисов и темный, густой лес.

— Гретхен, милая, расскажи Сэму про свою работу в «Газетт». Я тобой так горжусь. — Лоррейн взяла Сэма за руку и притянула его поближе.

Они стояли совсем рядом. Лоррейн коснулась плечами Сэма и посмотрела на него. Их взгляды встретились, будто соединенные лучом света, и казалось, что на целом свете их было только двое.

Гретхен почувствовала себя одинокой. Отделенной. Брошенной.

Вдруг с пляжа донесся крик. «Томми, не смей!» Пронзительные крики заглушили карканье голодных ворон.

Гретхен окинула взглядом переполненный пляж. Вилма Фуллер звала на помощь и бежала к деревянной сторожке спасателей, где бездельничал бронзовый, как сапожный крем, Бо Хадсон. Бо считался королем пляжа, мечтой каждой девчонки. Худенькое личико Томми Кругера светилось от предвкушения проказы. Он преследовал Вилму с полным ведром воды. Она пыталась ускользнуть от него, но он издал торжествующий вопль, прыгнул и с размаху вылил воду на нее. Она завизжала, а он развернулся и помчался обратно к воде.

— Гретхен… — Лоррейн нахмурилась.

— Я увидела друзей. — Гретхен показала на берег. — Мне надо с ними поговорить. Я быстро.

— Но Гретхен, Сэм приехал издалека…

Гретхен нырнула и поплыла, стараясь не думать о расстроенном мамином лице. Томми ей поможет…

Томми забирался на вышку и был уже почти на самом верху. С берега Вилма кричала, что доберется до него. Гретхен заплыла под веревку, отделявшую зону для ныряния. Здесь было довольно глубоко, около двадцати футов. Она прикрыла глаза от солнца. Томми подошел к краю доски, оттолкнулся, подпрыгнул и красиво нырнул. По воде пошли едва заметные круги. Когда его голова показалась на поверхности, Гретхен поплыла быстрей. Вот кто ей поможет.

— Томми.

Он обернулся.

Она смотрела на незнакомца, который отвел глаза и плотно сжал губы без тени улыбки и тепла. Казалось невозможным, что ее губы касались его губ, что она слышала биение его сердца и ощущала мускулистое тело.

— Томми? Что случилось? — Солнце заливало все горячим золотистым светом, но ее трясло от холода. — Это из-за вчерашнего вечера? Я не пришла в кино, потому что мне надо было работать.

— Нет. — Едва слышное бормотанье.

— Тогда что случилось? — Если Томми ей не поможет…

Он смотрел на нее все теми же глазами незнакомца.

— Я читал твою статью о миссис Татум. Ты написала, будто она была такой необыкновенной, а не просто дешевой шлюхой.

Гретхен знала это слово, хотя раньше при ней его произносили только шепотом. И она никогда не слышала, чтобы так называли кого-то из знакомых.

— Томми, Барб говорит, что она просто хотела танцевать. И все.

— Да, конечно. — От сарказма голос стал неприятным. — Какой-то парень пробирался в их дом поздно ночью просто чтобы поговорить о танцах. — Он выбросил вперед руки, словно отталкивая мусор, и по воде пошла рябь. — Она была шлюхой. Не удивительно, что он ее убил. Ему медаль надо дать. Я бы тоже убил парня, с которым сбежала моя мама. Если бы мог. Но она убежала с этим парнем. — Его лицо исказилось от боли, и он нырнул, оставляя за собой слегка потревоженную воду.

Гретхен повернулась и поплыла прочь, не останавливаясь, пока не оказалась в толпе малышей. Из-за них ее не было видно с берега. Она присела на корточки.

Большие часы показывали 10:07.

Гретхен опустила руки в холодный ил. Томми возненавидел ее за то, что она написала. Неужели он не мог понять? Ответ прозвучал ясно и холодно. Он не хотел понимать. Он хотел возненавидеть. Ненависть… именно ненависть слышалась в гуле толпы вчера вечером. Ненависть и страх. Она так наделась, что Томми поможет ей, пойдет с ней спасать Клайда Татума. Но на Томми рассчитывать нельзя. Ни сейчас. Никогда. А Клайд Татум по-прежнему в опасности. Хотя пока он прячется в хижине, ему ничего не грозит. Не пойдет же он куда-нибудь средь бела дня? Он обещал бабушке, что сдастся полиции после пятницы. До пятницы он надеялся встретиться со всеми, кто был ему нужен. Списки на старом деревянном столе — может, это те, с кем еще не успел поговорить? Тогда его время вышло. Если он попробует прокрасться в город, оборванный и грязный, его встретят с оружием.