Книга Ведьмак, страница 358 – Анджей Сапковский

— Спроси его, — пожал плечами Геральт. — Приглашение ты принял сразу, не раздумывая, а теперь вдруг тебя подозрительность заела, словно старую деву, которой расточают комплименты.

— Хммм, — протянул Золтан. — Вообще–то ты, пожалуй, прав. Но я охотно глянул бы, что у него там, в халупе. Так, для верности…

— Так войди и прикинься, будто хочешь попросить вилку…

— Почему вдруг вилку?

— А почему нет?

Краснолюд долго глядел на него, потом решился, быстро подошел к хатке, аккуратненько постучал в косяк и вошел. Не выходил довольно долго, потом вдруг появился в дверях.

— Геральт, Персиваль, Лютик, идите–ка сюда. Увидите нечто интересное. Ну, смелее, без церемоний, господин Регис приглашает.

В хате было тесно и забито теплым, дурманящим, свербящим в носу запахом, бьющим в основном от пучков трав и кореньев, которыми были увешаны стены. Вся мебель состояла из подстилки, тоже прикрытой травами, и колченогого стола, заставленного неисчислимыми стеклянными, глиняными и фарфоровыми бутылочками. Скупой свет, позволявший видеть все это, шел от угольев в топке странной пузатой печки, напоминавшей клепсидру на сносях. Печку охватывала паутина разнокалиберных трубок, изогнутых дугами и спиралями. Под одной из таких трубок стояла деревянная бадейка, в которую что–то капало.

При виде печки Персиваль Шуттенбах вытаращил глаза, раззявился, вздохнул, потом подпрыгнул и восторженно заорал:

— Хо–хо–хо! Что я вижу? Это же самый настоящий перегонный куб с ректификационной колонкой и медным охладителем! Какая работа! Сами сконструировали, милостивый государь цирюльник?

— Именно, — скромно признался Эмиель Регис. — Я занимаюсь изготовлением эликсиров, приходится дистиллировать, извлекать пятые вытяжки, а также…

Он осекся, видя как Золтан Хивай ловит стекающие из трубки капли и облизывает палец. Краснолюд вздохнул, на его румяной физиономии отразилось неописуемое блаженство.

Лютик не выдержал, тоже попробовал. И тихонько застонал.

— Пятая вытяжка, — признал он, причмокивая. — А может, шестая или даже седьмая.

— Ну да, — слегка улыбнулся цирюльник. — Я же сказал, дистиллят…

— Самогон, — поправил Золтан. — Да еще какой! Испробуй, Персиваль!

— Я в органической химии не разбираюсь, — не вставая с коленей, растерянно ответил гном, изучающий особенности монтажа алхимической печи. — Сомневаюсь, что распознаю компоненты…

— Дистиллят из мандрагоры, — рассеял сомнения Регис. — Обогащенный белладонной. И ферментированный крахмальной массой.

— То есть затором?

— Можно и так назвать.

— А нельзя ли попросить какую–нибудь плошку?

— Золтан, Лютик. — Ведьмак скрестил руки на груди, — Вы что, сдурели? Это же мандрагора. Самогон из мандрагоры. Оставьте в покое бадейку.

— Но, милейший господин Геральт. — Алхимик отыскал среди запыленных реторт и бутылей небольшую мензурку, заботливо протер ее тряпочкой. — Ничего страшного. Мандрагора была собрана в соответствующий сезон, а пропорции старательно подобраны и точно отмерены. На одну либру крахмальной массы я даю только пять унций поскрипа, а белладонны всего половину драхмы…

— Не об этом речь. — Золтан глянул на ведьмака, понял с ходу, посерьезнел, осторожно отодвинулся от печи. — Не в том дело, милсдарь Регис, сколько драхм вы туда кидаете, а в том, сколько стоит одна драхма поскрипа. Слишком это дорогой напиток для нас.

— Мандрагора? — удивленно шепнул Лютик, указывая на лежащую в уголке домишки кучку клубней, напоминающих маленькие сахарные свеколки. — Это мандрагора? Настоящая мандрагора?

— Женская разновидность, — кивнул алхимик. — Она растет в больших количествах именно на кладбище, на котором нам довелось познакомиться. Поэтому здесь я и провожу лето.

Ведьмак красноречиво взглянул на Золтана. Краснолюд моргнул. Регис едва заметно ухмыльнулся.

— Прошу, прошу, господа, если есть охота, искренне приглашаю продегустировать. Ценю ваш такт, но в данной ситуации у меня мало шансов довезти эликсиры в охваченный войной Диллинген. Все это и без того пропало бы, поэтому не будем говорить о ценах. Как говорится, лучше в нас, чем в… Простите, но сосуд для дегустации у меня всего один.

— Достаточно, — проворчал Золтан, принимая мензурку и осторожно зачерпывая из бадейки. — Ваше здоровье, милсдарь Регис. Ууууу!..

— Прошу прощения, — снова улыбнулся цирюльник. — Качество дистиллята, вероятно, оставляет желать лучшего… В принципе это полуфабрикат.

— Это самый лучший полуфабрикат из всех полуфабрикатов, какие только я пил, — наконец смог выдохнуть Золтан. — бери, поэт…

— Аааах! О, мать моя! Отличный! Попробуй, Геральт.

— Первая — хозяину, — слегка поклонился ведьмак Эмиелю Регису. — Где твои манеры, Лютик?

— Извольте извинить, милостивые государи, — ответил поклоном на поклон алхимик. — Но я себе этого не позволяю. Здоровье уже не то, что ранее. Пришло время отказаться… по многим причинам.

— Ни глоточка?

— Тут дело в принципе, — спокойно пояснил Регис. — Я никогда не нарушаю принципов, которые сам себе установил.

— Восхищаюсь и завидую принципиальности. — Геральт малость отпил из мензурки и после недолгого колебания выпил до дна.

Удовольствие немного подпортили брызнувшие из глаз слезы. По желудку растеклось живительное тепло.

— Схожу–ка я за Мильвой, — бросил он, передавая сосуд краснолюду. — Не вылакайте все, пока мы не вернемся.

Мильва сидела при лошадях, играя с веснушчатой девчушкой, которую весь день везла на своем седле. Узнав о гостеприимстве Региса, она сначала пожала плечами, но упрашивать себя не заставила.

Войдя в домишко, они застали компанию за осмотром корней мандрагоры.

— Впервые вижу, — признался Лютик, вертя в руках клубень. — И верно, немного напоминает человека.

— Которого перекорежил прострел, — заявил Золтан. — А этот вот — ну прямо баба на сносях. А глянь, этот–то, прошу прощения, словно два человека трахаются.

— У вас одни потрахушки в башках–то. — Мильва ловко опрокинула наполненную мензурку, крепко кашлянула в кулак. — А, чтоб тебя… Хороша фиговина! И верно, что ль, из поскрипа? Чародейский напиток пьем! Не всякий раз попадается. Благодарствую, милсдарь цирюльник.

— Ну что вы, что вы, право! И мне приятно!

Активно наполняемая мензурка обошла компанию, поднимая настроение, придавая бодрость и активируя разговорчивость.

— Такая мандрагора, слышал я, варево ба–а–аль–шой магической силы, — убежденно сказал Персиваль Шуттенбах.

— А как же, — подтвердил Лютик, затем хлебнул, отер губы и принялся разглагольствовать. — Разве ж мало баллад сложено на эту тему? Чародеи используют мандрагору для эликсиров, которые обеспечивают им вечную молодость. А чародейки, кроме того, изготовляют из поскрипа мазь, гламария называется. Намазавшаяся такой мазью чародейка становится такой красивой и чарующей, что прям глаза на лоб вылазят. И еще следует вам знать, что мандрагора сильные афродизионные свойства имеет и ее используют при любовной магии, особенно для того, чтобы сломить девичье сопротивление. Отсюда и название народное мандрагоры: поскрип. Зелье, значит, чтобы у девок не скрипело…