Онлайн книга «Ведьмак»
Хотспорн рассмеялся, тоже подогнав коня. Вороная кобыла заплясала на просеке, красиво поднимая изящную голову. Цири завертелась в седле, борясь со странным чувством, которое вдруг ожило в ней, ожило где–то глубоко, в самом низу живота, но быстро и отчаянно рвалось наружу, на раздражаемую одеждой кожу. «Я сказала ему правду, — подумала она. — Он мне не нравится, черт побери, а нравится мне его лошадь, его вороная кобыла. Не он, а лошадь… Что за кретинизм! Нет, нет и нет! Даже если б и не Мистле, было б смешно и глупо поддаться ему только потому, что меня возбуждает вид пляшущей на просеке вороной кобылы». Хотспорн позволил ей подъехать, глядя ей в глаза и странно улыбаясь. Потом снова дернул поводья, заставил кобылу перебирать ногами, вертеться и делать балетные па вбок. «Знает, — подумала Цири, — знает, пройда, что я чувствую. Чертовщина! Да я просто–напросто любопытная!» — Сосновые иголки, — мягко бросил Хотспорн, подъезжая очень близко и протягивая руку, — запутались у тебя в волосах. Я выну, если позволишь. Добавлю, что жест исключительно результат моей галантности, а не извращенного желания. Прикосновение — ее это совсем не удивило — было ей приятно. Она еще далеко не решила, но на всякий случай подсчитала дни от последней менструации. Этому ее научила Йеннифэр — считать заранее, а не на горячую голову, потому что потом, когда становится жарко, возникает странное нежелание заниматься расчетами и думать о возможных последствиях. Хотспорн глядел ей в глаза и улыбался, будто точно знал, что подсчет вышел в его пользу. «Будь он еще не такой старый, — вздохнула украдкой Цири. — Но ведь ему, пожалуй, под тридцать». — Турмалин. — Пальцы Хотспорна нежно коснулись ее уха и серьги. — Красивые, но всего лишь турмалины. С удовольствием подарил бы тебе и вдел изумруды. Они много зеленее, а значит, больше соответствуют твоей красоте и цвету глаз. — Знай, — процедила она, нагло глядя на него, — что, если твоя возьмет, я потребую изумруды вперед. Потому как ты ведь не только лошадей трактуешь потребительски, Хотспорн. Утром, после упоительной ночи, ты решишь, что вспоминать мое имя — дело слишком претенциозное. Собачка Дружок, киска Мурка и девочка Марыська! — Ну, гордыня! — неестественно рассмеялся он. — Ты можешь заморозить самое горячее желание, Снежная Королева. — Я прошла хорошую школу. * * * Туман немного рассеялся, но по–прежнему было грустно и тоскливо. И сонно. Сонливость была грубо прервана криками и топотом. Из–за дубов, мимо которых они в этот момент проезжали, вырвались конники. Цири и Хотспорн действовали так быстро и так слаженно, словно тренировались не одну неделю. Развернули лошадей, пошли с места в карьер, прижимаясь к гривам, подгоняя лошадей криком и ударами пяток. Над их головами зафурчали перья стрел, поднялся крик, звон, топот. — В лес! — крикнул Хотспорн. — Сворачивай в лес! В чащобу! Они помчались, не снижая скорости. Цири еще крепче прижалась к конской шее, чтобы хлещущие по плечам ветки не скинули ее с седла. Она увидела, как арбалетный бельт отстрелил щепу от ствола ольхи. Криком подогнала лошадь, в любой момент ожидая удара стрелы в спину. Ехавший первым Хотспорн вдруг странно охнул. Они перескочили через глубокую рытвину, сломя голову съехали по обрыву в тернистую чащу. И тут вдруг Хотспорн сполз с седла и рухнул в клюкву. Вороная кобыла заржала, взвизгнула, мотнула хвостом и помчалась дальше. Цири, не раздумывая, соскочила, хлопнула свою лошадь по крупу. Та последовала за вороной. Цири помогла Хотспорну подняться, и оба нырнули в кустарник, в ольховник, перевернулись, скатились по склону и свалились в высокие папоротники на дне яра. Мох смягчил падение. Сверху по обрыву били копыта погони — к счастью, идущей по высокому лесу за убегающими лошадьми. Их исчезновение в папоротниках, казалось, не заметили. — Кто такие? — прошипела Цири, выкарабкиваясь из–под Хотспорна и вытряхивая из волос помятые сыроежки. — Люди префекта? Варнхагены? — Обычные бандиты… — Хотспорн выплюнул листок. — Грабители… — Предложи им амнистию, — скрипнула песком на зубах Цири. — Пообещай им… — Помолчи. Еще услышат, чего доброго. — Эге–гей! Ого–го! Зде–е–еся! — долетало сверху. — Слева заходи! Сле–е–ева! — Хотспорн? — Что? — У тебя кровь на спине. — Знаю, — ответил он холодно, вытягивая из–за пазухи сверток полотна и поворачиваясь к ней боком. — Затолкай мне под рубашку. На высоте левой лопатки… — Куда ты получил? Не вижу стрелы… — Это был арбалет… Железный бельт… скорее всего обрубленный подковный гвоздь. Оставь, не трогай. Это рядом с позвоночником… — Дьявольщина! Что же делать? — Вести себя тихо. Они возвращаются. Застучали копыта, кто–то пронзительно свистнул. Кто–то верещал, призывал, приказывал кому–то возвращаться. Цири прислушалась. — Уезжают, — проворчала она. — Отказались от погони. И коней не поймали. — Это хорошо. — Мы их тоже не поймаем. Идти сможешь? — Не придется, — усмехнулся он, показывая ей застегнутый на запястье довольно пошло выглядевший браслет. — Я купил эту безделушку вместе с лошадью. Она магическая. Кобыла носила ее со стригункового возраста. Если потереть, вот таким макаром, — все равно что ее позвать. Она словно слышит мой голос. Прибежит. Не сразу, но прибежит наверняка. А если немного повезет, то и твоя пегашка прибежит вместе с ней. — А если немного не повезет? Уедешь один? — Фалька, — сказал он посерьезнев. — Я не уеду один, я рассчитываю на твою помощь. Меня придется поддерживать в седле. Пальцы ног у меня уже немеют. Я могу потерять сознание. Послушай: овраг приведет тебя к пойме ручья. Поедешь вверх по течению, на север. Отвезешь меня в местность под названием Тегамо. Там найдешь человека, который сумеет вытащить железку из спины, не убив при этом и не парализовав. — Это близко? — Нет. Ревность ближе. Котловина милях в двадцати в противоположной стороне, вниз по течению. Но туда не надо ехать ни в коем случае. — Почему? — Ни в коем случае, — повторил он, поморщившись. — Тут дело не во мне, а в тебе. Ревность — для тебя смерть. — Не понимаю. — И не надо. Просто поверь мне. — Гиселеру ты сказал… — Забудь о Гиселере. Если хочешь жить, забудь о них о всех. — Почему? — Останься со мной. Я сдержу обещание, Снежная Королева. Украшу тебя изумрудами… Осыплю ими… — Да уж, ничего не скажешь, самое время шутковать. — Шутить никогда не поздно. Хотспорн вдруг обнял ее, прижал плечом и принялся расстегивать блузку. Бесцеремонно, но не спеша Цири оттолкнула его руку. |