Онлайн книга «Ведьмак»
— Все в порядке, Йен? — Более чем! Под архивольтом стоял Вильгефорц. — Это впечатляет, — сказал он спокойно и звучно. — Я восхищен. Честное слово, я восхищен, ведьмак. Ты наивен и безнадежно глуп, но техникой своей действительно можешь вызвать восхищение. — Твои разбойники, — так же спокойно ответила Йеннифэр, — только что ретировались, бросив тебя на нашу милость. Отдай мне Цири, и мы подарим тебе здоровье. — Знаешь, Йеннифэр, — осклабился чародей, — это уже второе за сегодняшний день столь великодушное предложение. Благодарю, благодарю. А вот и мой ответ. — Берегись! — крикнула Йеннифэр, отскакивая. Геральт отскочил тоже. Вовремя. Вырвавшийся из рук чародея огненный шар превратил в черную шипящую жижу то место, где они только что стояли. Ведьмак смахнул с лица сажу и остатки бровей. Увидел, что Вильгефорц протягивает руку. Нырнул вбок, припал к полу за основанием колонны. Громыхнуло так, что закололо в ушах, а замок задрожал до основания. * * * Грохот эхом прокатился по замку, задрожали стены, зазвенели жирандоли. С грохотом упал большой выполненный маслом портрет в позолоченной раме. У прибежавших со стороны вестибюля наемников в глазах стоял дикий ужас. Стефан Скеллен остудил их грозным взглядом, привел в порядок воинственной миной и решительным голосом. — Что там? Говорите! — Господин коронер, — прохрипел один. — Ужасть там! Это ж демоны и дьяволы… Из луков бьють без промашки… Рубять страшно… Смерть там… Все красное от кровищи! — С десяток пало… Может, и поболе… А там… Слышите? Загудело снова, замок задрожал. — Магия, — пробормотал Скеллен. — Вильгефорц… Ну, посмотрим. Поглядим, кто кого. Прибежал еще один солдат, бледный и опорошенный штукатуркой. Он долго не мог выговорить ни слова, а когда наконец заговорил, то руки у него тряслись и дрожал голос. — Там… Там… Чудовище… Господин коронер… Все равно как огромный черный летучий мыш! У меня на глазах головы людям отрывал… Кровь — фонтаном. А он свистить и хохочеть… Во–от такие у него зубищи! — Не сносить нам голов… — прошептал кто–то за спиной у Филина. — Господин коронер, — решился заговорить Бореас Мун. — Это упыри. Я видел… молодого графа Кагыра аэп Кеаллаха. А ведь он мертв. Скеллен молча взглянул на него. — Господин Стефан… — еле внятно пробормотал Дакре Силифант. — С кем нам здесь воевать досталось? — Это не люди, — простонал один из наемников. — Адские черти они, вот кто! Не одолеет их человеческая сила… Филин скрестил руки на груди, повел по солдатам смелым и властным взглядом. — Значит, не станем, — заявил он громко и отчетливо, — вмешиваться в конфликт адских сил! Пусть себе дерутся демоны с демонами, чародейки с чародеями, а упыри — с восставшими из могил мертвяками. Не станем им мешать! Мы спокойно переждем здесь результат боя. Лица наемников посветлели. Самочувствие их заметно поправилось. — Эта лестница, — громко продолжал Скеллен, — единственная. Другого хода нет. Подождем здесь. Посмотрим, кому придет нужда по ней спускаться. Наверху раздался ужасающий грохот, со свода шумно посыпалась штукатурка. Запахло серой и гарью. — Слишком здесь темно! — воскликнул Филин громко и храбро, чтобы поднять дух своему войску. — Быстро зажечь, что только можно! Факелы, лучины! Надо толком видеть, кто появится на лестнице! Заполнить чем–нибудь горючим вон те железные корзины! — Каким горючим, господин? Скеллен молча показал каким. — Картинами? — недоверчиво спросил наемник. — Изображениями? — Именно! — фыркнул Филин, — Ну, что вы смотрите! Искусство умерло! В щепки превратились рамы, в тряпки — полотна. Хорошо просохшее дерево и промасленная материя занялись сразу, взвились ярким пламенем. Бореас Мун смотрел. Он для себя уже все решил. Окончательно. * * * Загудело, сверкнуло, колонна, из–за которой они успели выскочить прямо–таки в последний момент, развалилась. Ствол колонны переломился, украшенная аканфом капитель грохнулась о паркет, раздробив на части терракотовую мозаику. В их сторону с шипением понеслась шаровая молния. Йеннифэр отбила ее, выкрикнув заклинание и жестикулируя. Вильгефорц шел прямо на них, его плащ развевался драконьими крыльями. — Ну, Йеннифэр меня не удивляет, — говорил он на ходу. — Она — женщина, существо в эволюционном смысле более низкое, управляемое гормональной неразберихой, сумбуром. Но ты–то, Геральт, ты же не просто мужчина рассудительный от природы, но к тому же еще и мутант, эволюции неподвластный. Он взмахнул рукой. Загудело, блеснуло. Молния отскочила от вычарованного Йеннифэр щита. — Несмотря на свою рассудительность и рассудочность, — продолжал Вильгефорц, переливая из руки в руку огонь, — в одном ты проявляешь поразительную и глупейшую последовательность: тебя постоянно тянет плыть против течения и мочиться против ветра. Это должно было кончиться скверно. Знай же, что сегодня, здесь, в замке Стигга, ты мочился против бури. * * * Где–то на нижних этажах кипел бой, кто–то жутко кричал, скулил, выл от боли. Что–то горело. Цири вдыхала дым и запах гари, чувствовала дуновение теплого воздуха. Громыхнуло с такой силой, что задрожали поддерживавшие потолок колонны, а со стен посыпался алебастр. Цири осторожно выглянула из–за угла. Коридор был пуст. Она быстро и тихо пошла вдоль стоящих справа и слева в нишах скульптур. Когда–то она уже видела эти скульптуры. В снах. Выходя из коридора, наткнулась на человека с дротиком. Отскочила, готовая к сальто и вольтам. И тут же сообразила, что это не человек с дротиком, а седая, худая и согбенная женщина. И что в руках у нее не дротик, а метла. — Где–то здесь держат чародейку, — откашлялась Цири, — с черными волосами. Где? Женщина с метлой долго молча шевелила губами, словно что–то жевала. — Откедова ж мне–то знать, голубица? — промямлила она наконец. — Я туточки токмо прибираюсь. Ничего боле, токмо прибираю опосля их и прибираю, — повторила она, вообще не глядя на Цири. — А они хучь бы што, токмо поганють и поганють. Глянь–кось сама, голубица. Цири глянула. На полу извивалась размазанная зигзагом полоса крови. Через несколько шагов полоса обрывалась около скорчившегося у стены трупа. Дальше лежали еще два — один свернувшийся клубком, другой — совершенно противоестественно раскинувшийся крестом. Рядом с ними валялись арбалеты. — Ничего боле, как токмо пачкають да пачкають. — Женщина взяла ушат и тряпку, опустилась на колени, принялась вытирать. — Грязь и ничегошеньки боле, токмо грязь, грязь да грязь. А ты тут, понимаешь, убирай и мой. Когда–нить будет тому конец? |