
Онлайн книга «Доктор Ф. и другие»
![]() В этот самый момент что-то заверещало под велюром его пиджака. Гюнтер выхватил из жилетного кармана мобильник и произнес вальяжно: — Слушаю вас… — Однако тут же от его вальяжности не осталось и следа. Даже успевший привыкнуть к стремительности его преображений, я поразился, как этот шарик, утопающий в кресле, может выглядеть подобно служаке, вытянувшемуся по стойке "смирно" на плацу. — Так точно! — отчеканил он в трубку. — Будет выполнено в установленный срок!.. Есть – представить отчет!.. Да!.. (Он покосился на меня.) В данный момент провожу предварительную беседу!.. Никак нет, пока осложнений не предвижу!.. Я тем временем пытался прикинуть, с кем бы мой колобок, так запросто, походя распоряжавшийся маршальскими и адмиральскими чинами, с кем он мог бы сейчас таким образом разговаривать. Персона, судя по всему, должна была быть настолько высокой, что я не решился даже сделать для себя какой-либо вывод на этот счет. Выпалив очередное "так точно!", Гюнтер наконец убрал мобильник в карман и, более не глядя на меня, произнес в пространство: — Merde! [31] Кажется, началось… — С этими словами, проявив совершенно не предугадываемую в его фигуре прыть, он, как на моторчике, буквально возлетел из кресла. Касания круглых копытцев по ковру я даже не заметил – его просто, как подхваченный сквозняком надувной шарик, в одну секунду выдуло за дверь. Я остался, погруженный в свои мысли. О чем он со мной говорил? Так сразу и не сообразить. А в целом – merde! Чепуха какая-то! Бред полнейший!.. …И снова: "Vivas voco! Отзовись, если есть кто!.." Как такое могло быть: я это и слышал, и одновременно не слышал. Галлюцинация, что ли? Может, и этот выпорхнувший из кабинета колобок тоже был всего лишь бредовой галлюцинацией? Признаться, это меня бы не очень удивило. 3
Когда рвут тростник, то другие стебли тянутся за ним, так как он растет пучком. Из китайской "Книги Перемен" "Vivas voco!.." — выдернуло из сна, процарапываясь к сознанию. Я открыл глаза и включил ночник. Никакого голоса совершенно точно не было, я в этом не сомневался. Лайма безмятежно спала, ее раскиданные по подушке платиновые волосы казались голубоватыми в свете ночника. Но откуда же, откуда это?.. Вот и опять, кажется… Нет! Что за черт! Ничего!.. Только метель за окном да какой-то слабый стук в стенку – смолкнет, и опять… Стоп! Да это же морзянка, вот в чем дело! Я прильнул ухом к стене. Да, конечно же! Вот, опять!.. "Тире, тире, точка, тире…" Это же латинский код! Получается: "Vivas voco…" А теперь русским кодом: "Отзовитесь, если слышите…" Взяв с тумбочки расческу, я ею тихонько, чтобы не разбудить Лайму, отстукал по стене: "Я вас слышу". Теперь его рука явно дрожала. "Боже! — отстучал он. — Вы понимаете по-русски! Скажите, это Россия?" Все это сильно напоминало сюжет из "Графа Монте-Кристо". Как бишь звали этого старика? Аббат Фариа, кажется… Я ответил морзянкой: "Это Центр, он недалеко от Москвы". "Слава Богу… — после паузы отозвался он. — Скажите, Москва все еще столица России?" "Да… А кто вы?" "Мое имя вам ровно ничего не скажет, — донеслось в ответ. — Боюсь, оно давно уже всеми в мире забыто за ненадобностью. А вы случайно не Ламех?" "Нет, меня зовут Сергей". "Прекрасное имя!.. Нас никто посторонний не слышит?" Я покосился на спящую Лайму. Наш перестук с минуты на минуту мог ее разбудить, она уже начинала сквозь сон подергивать веками. "Пока нет, — отстучал я как можно тише. — Но я здесь не один". "Будьте осторожнее, тут везде уши. В случае тревоги дайте сигнал отбоя – три отрывистых тире. Связь возобновите сами, когда снова будет безопасно. Но только непременно возобновите, заклинаю вас!" "Хорошо, — пообещал я. — Но пока можем продолжить. Давно вы тут?" "Не знаю, — был ответ. — Давно не вел счет времени… Смотря какой нынче год на дворе". "1999-й". При странности моего невидимого собеседника, меня, пожалуй, не очень удивил бы вопрос – по какому летоисчислению? Но вместо этого воцарилась долгая тишина, а когда я уж было подумал, что связь по какой-то причине оборвана, он выстукал: "Боже, трудно поверить!.. Значит, уже совсем близко…" "Что близко?" — не понял я. Его ответ ясности не внес. "То, что должно произойти, — старательно отстучал он в стену. — Если вы тот, за кого я вас принимаю, то вы должны понять. А если я ошибаюсь – то и надо ли вам понимать?" "За кого вы меня принимаете? Объясните, наконец!" — Меня уже начинала злить его манера изъясняться загадками, и я простучал это явно громче, нежели следовало. Голова Лаймы зашевелилась на подушке. "Почему-то мне кажется, что вы один из нас, — был ответ, — что вы один из деспозинов. Лишь этим я могу себе объяснить ваше чудесное появление тут. Умоляю – подтвердите, если это действительно так!" И ведь главное – слово-то я где-то слышал!.. Когда? Где?.. Кажется, от бедолаги Брюса тогда, на чердаке. Почему тогда же со всем комфортом его как следует не расспросил? В наказание теперь приходилось об этом выспрашивать с куда меньшими удобствами – морзянкой сквозь стену: "Не понял. Кто такие деспозины? Поясните". "Это очень долго объяснять, — был ответ. — Неужели я ошибся?.. Хотя бы скажите – некая глухонемая содержанка…" "Да! — перебил я его. — Меня уже спрашивали о ней". "Кто? Кто вас спрашивал?" "Гюнтер. Знаете его". "К сожалению, знаю. Предупреждаю вас: опасайтесь его, это очень скользкий человек…" "Еще он спрашивал о моем родстве с одним флотским офицером, с лейтенантом…" "Фон Штраубе, не так ли?" — было подхвачено торопливой морзянкой. "Да". "И что вы ему ответили?" "Ему – ничего. Хотя он, мне показалось, и сам о чем-то таком догадывается. Но вам скажу. Да, насколько мне известно, речь идет о моих давних предках…" "О, я же говорил! Вы – Ламех!.." Всплеск морзянки за стеной был таким, что Лайма наконец подняла голову и приоткрыла глаза, так что на этом загадочном восклицании незнакомца пришлось оканчивать наш разговор. "Три отрывистых тире. Отбой", — как было уговорено, успел напоследок тихонько просигналить я, и за стеной тут же все смолкло. |