Книга Искусство обмана, страница 5 – Нора Робертс

Фэйрчайлды, в свою очередь, знали об Адаме то же, что и все. Он родился в благополучной семье, родители дали ему время и возможность развивать свой талант. В двадцать лет он прославился. Спустя двенадцать лет уже был широко известен в творческих кругах. Жил в Париже, Швейцарии, затем окончательно обосновался в Штатах.

В юности много путешествовал и рисовал. Искусство всегда стояло у него на первом месте. Под маской самообладания, практичности и утонченности скрывалась жажда приключений, сдобренная хитростью. Тут и появился Макинтайр.

«Я просто обязан научиться контролировать ситуацию, – наставлял себя Адам. – Необходимо научиться говорить «нет». И в следующий раз, когда Мака посетит вдохновение, он может катиться ко всем чертям».

Когда они перебрались в гостиную к кофе и бренди, Адам прикинул, что управится с работой за пару недель. Да, дом действительно огромен, но в нем живет всего лишь небольшая горстка людей, а благодаря сегодняшней прогулке он изучил место достаточно хорошо. Все остальное – дело времени.

Немного успокоившись, он переключил внимание на Кирби. В этот момент она выглядела настоящей хозяйкой – очаровательной, величественной. Роскошной и утонченной. Походила на тех женщин, которые всегда привлекали его, – ухоженная, воспитанная, умная, обаятельная. Комната пропиталась запахом роз, паленой древесины и ее особенным, почти неуловимым ароматом. Адам почувствовал, как его тело расслабляется.

– Почему бы тебе не сыграть, Кирби? – Фэйрчайлд снова налил бренди себе и Адаму. – Это помогает очистить мой разум.

– Хорошо. – Сдержанно улыбнувшись Адаму, Кирби перешла в дальний конец гостиной и провела пальцами по крыловидному инструменту, который Адам принял за небольшое пианино.

Однако, услышав первые аккорды, понял, что ошибся. Клавесин. Он удивился. Мелодия наполнила комнату. Адам тут же узнал композитора и поразился еще больше. Бах. В двадцатом веке никому бы и в голову не пришло исполнять Баха на клавесине.

Все время, пока Кирби играла, Фэйрчайлд сидел с полузакрытыми глазами, двигая пальцем в такт мелодии. Ее же взор был печален, губы бледны и плотно сжаты. Неожиданно она подмигнула Адаму, не пропустив при этом ни единой ноты. И постепенно перешла к произведениям Брамса. В то мгновение Адам осознал, что сгорает от желания видеть ее в постели. Запечатлеть ее образ на полотне.

– Я чувствую его! – Фэйрчайлд подскочил и заметался по комнате. – Я чувствую его! Вдохновение! Золотой свет!

– Аминь, – пробормотала Кирби.

– Я покажу тебе, ты, злобный ребенок! – Скалясь, как горгулья перед домом, Фэйрчайлд склонился над клавесином. – К концу недели я создам нечто такое, что твои творения в сравнении с этим будут походить на дверные пружины.

Кирби приподняла бровь и поцеловала его в губы.

– Козлиный помет.

– Ты возьмешь свои слова назад, – предупредил он, пробкой вылетев из гостиной.

– Искренне надеюсь, что нет. – Поднявшись, она взяла бокал. – В папе живет противный дух соперничества. – И это постоянно ее радовало. – Еще бренди?

– Ваш отец довольно… необычная личность.

На ее пальце вспыхнул изумруд, когда она разливала напиток. Он заметил, насколько тонкие и узкие у нее руки в сравнении с твердым блеском камня. Но в них таится и сила, подумал Адам, тоже направляясь к бару. Сила необходима художнику.

– Вы сдержанны. – Она повернулась и посмотрела на него. Ее губы немного порозовели. – Очень сдержанны, не так ли, Адам?

Он уже знал, что не стоит доверять наигранному равнодушию на ее лице.

– В определенных обстоятельствах.

– В большинстве случаев. Жаль.

– Неужели?

Она привыкла сохранять зрительный контакт во время любого столкновения, поэтому он продолжал смотреть ей в глаза чистейшего серого цвета, без намека на какие-либо иные оттенки.

– Я думаю, вы были бы очень интересным человеком, если бы не ограничивали сами себя. Полагаю, вы продумываете все слишком тщательно.

– Это проблема? – Его голос стал холодным. – Странно, что вы это заметили, ведь мы познакомились совсем недавно.

«Нет, он далеко не скучный», – решила она, обрадовавшись его вспышке раздражения. Отсутствие каких-либо эмоций в человеке Кирби находила печальным.

– Я могу охарактеризовать человека уже после часа знакомства, но в вашем случае не понадобилось и этого, я уже видела ваши работы. Помимо таланта вы обладаете самоконтролем и чувством собственного достоинства. Кроме того, весьма консервативны.

– Почему я чувствую себя оскорбленным?

– Также вы проницательны. – Кирби обворожительно улыбнулась, медленно изогнув губы. Когда Адам улыбнулся в ответ, она решилась, поскольку всегда считала быстрые действия лучшим способом достижения цели. Продолжая наблюдать за ним, она допила бренди. – Я импульсивна, и хочу понять, каково это.

Кирби обвила его руками, коснувшись губами его губ, поймав в ловушку своего очарования. Чувства с невероятной силой захлестнули его – запах горящих поленьев и роз… ощущение невероятной мягкости и силы… Затем она отстранилась. Слабо улыбнувшись, снова налила себе бренди и одним глотком опустошила бокал. Насладилась быстрым поцелуем. Еще больше ей нравилось шокировать его.

– Неплохо, – произнесла она одобрительно. – Завтрак в семь. Если вам что-нибудь понадобится, просто позовите Кардса. Спокойной ночи.

Она собралась уйти, но Адам удержал ее руку и развернул к себе. Она выглядела пораженной, когда их тела соприкоснулись.

– Вы подловили меня, – сказал он мягко. – Я способен на большее, чем «неплохо».

Он стремительно впился в ее губы, почти смяв их. Мягкое к твердому, тонкая шелковая ткань к жестким волокнам льна. В ее вкусе было что-то первобытное, что-то… вечное. Она напомнила ему о лесах ночной осени – темных, опасных, полных мистических тайн.

Поцелуй затягивался, в планы обоих это не входило. Ответ Кирби был мгновенным и дерзким, как и все ее ответы до этого. Она переместила руки с его плеч на шею, затем на лицо, словно ваяла. Оба они трепетали.

Сейчас их вела кровь. Она привыкла к этому, он – нет. Он всегда искал причины, но сейчас не находил. Только сердце и страсть, потребность и желание, не нуждавшиеся ни в вопросах, ни в ответах.

Наконец Адам неохотно отступил. Он привык побеждать, поэтому предпочитал действовать осторожно.

Кирби все еще чувствовала его вкус и дыхание на своих губах. Как она могла недооценивать Адама? Голова кружилась – никогда она не испытывала подобного. Кипящая кровь, учащенный пульс… все это случалось и раньше, но никогда еще пелена тумана не застилала разум.

Адам не знал, как долго сможет сохранять преимущество. Он улыбнулся:

– Лучше?

– Да. – Кирби пыталась обрести равновесие. Прогресс налицо. Также как и отец, она прекрасно знала, когда нужно прибегнуть к хитрости и обману. Немного успокоившись, она направилась к двери. Требовалось немного поразмыслить и переоценить ситуацию. – Сколько вы здесь пробудете, Адам?