Книга Рождественский подарок, страница 46 – Александр Арсаньев

– Не думаю, – тихо ответил я. – Ему была нужна жемчужина, а не мертвая англичанка. Своей смертью Мери-Энн только смешала ему все карты!

– Не знаю, – пожал плечами Кинрю. – Но, так или иначе, Саша советовался со мной, стоит или нет дарить ее Настеньке на рождение… Оно, у нее, кажется, в январе, – добавил японец.

– Так, значит, мальчик присвоил себе бабушкину жемчужину?!

– удивился я.

– Вовсе нет, – возразил японец, вступившись за Сашу. – Он и не знал, что она принадлежит княгине. Саша считал, что это жемчужина его гувернантки. Он собирался отдать ей ее на следующий же день, но неожиданно узнал, что Мери-Энн умерла.

– Вследствие чего он посчитал себя единственным обладателем редкого клада?! – усмехнулся я.

– В общем-то да, – согласился японец. – Но он сразу согласился отдать жемчужину мне, как только узнал, что она принадлежит его бабушке. Мальчик даже надеется, что это вернет ей здоровье! – добавил он.

– Добрая душа, – заметил я искренне. – Кстати, мне стало известно, что эту жемчужину Николай Николаевич Титов приобрел в Индии в тоже самое время, когда Гродецкий купил у того же ювелира другую жемчужину, схожею с этой, как две капли воды!

– Вот оно что?! – покачал головой японец. – Тогда все становится на свои места, – заметил он. – Но откуда вы это узнали? – удивленно поинтересовался Кинрю.

– Я обнаружил в архиве князя его дневник, – ответил я.

– Что же вы раньше молчали, Яков Андреевич?! – вспыхнул мой Золотой дракон. – Где он? Я хочу его прочитать! – заволновался он.

– Дневник исчез, – развел я руками.

– Яков Андреевич! – сокрушенно покачал головой японец. – Какая жалость!

– Совершенно с тобой согласен, – ответил я. – Подозреваю, что это дело рук господина Гродецкого!

– Но он же завтра покинет имение! – ужаснулся мой Золотой дракон. – И ищи тогда ветра в поле! – присвистнул он.

– Совершенно верно, – согласился я. – Мы должны его обязательно задержать!

– Но каким же образом? – заволновался Кинрю, его впалые щеки раскраснелись так, будто он побывал на морозе.

– Думаю, нам все-таки стоит обратиться к Медведеву, – ответил я.

– Так, значит, время пришло! – воскликнул Кинрю, потирая руки.

– Похоже, что да! – ответил я. – Я думаю, он не откажется поприсутствовать при нашем разговоре с Гродецким…

– Но вы же обидели его, – осторожно заметил Кинрю.

– Он – старая ищейка, – усмехнулся я, – мне кажется, что Лаврентий Филиппович настолько великодушен, что простит меня! Тем более, когда мы покажем ему жемчужину…

– Пожалуй, вы правы, – согласился японец.

– Завтра же утром я поставлю Лаврентия Филипповича в известность обо всем, что нам удалось узнать! – объявил я Кинрю свое окончательное решение.

Не успел я переодеться ко сну, как в дверь моей комнаты вновь кто-то постучался.

– Кто там? – осведомился я уже в полудреме. За последние дни мне ни разу так и не удалось толком выспаться, и я чувствовал себя, будто разбитая телега.

– Яков Андреевич! – донеслось из-за двери.

– Кто там? – откликнулся я, не узнав обладателя голоса.

– Это – Мадхава! – ответил ночной посетитель.

– Мадхава? – переспросил я удивленно. – И чего вам только не спится в такое время? – я направился к двери, которую на всякий случай запер на ключ.

– Яков Андреевич, – ввалился индиец в комнату, – как хорошо, что я вас застал!

– Что еще случилось? – заволновался я.

– В комнате пана Гродецкого свет горит, – отдышавшись, проговорил Мадхава.

– Ну и что? – спросил я устало. – Может быть, он вздумал почитать перед сном?!

– Яков Андреевич, что с вами? – Мадхава встряхнул меня за плечи. – Очнитесь! По-моему, он собирается сбежать из имения. Я видел, как кучер Гродецкого носил его вещи в карету!

– В самом деле? – слова Мадхавы подействовали на меня, будто холодный душ. Весь сон с меня словно рукой сняло. Я бросился одеваться.

Минут через пять в дверь постучала Мира.

– Яков Андреевич, вы уже знаете? – спросила она через порог.

– Что именно? – осведомился я.

– Что Гродецкий задумал что-то неладное…

– Он собирается сбежать? – поинтересовался я, натягивая рубашку.

– По-моему, он собрался поджечь усадьбу, – встревоженно проговорила Мира.

– Что? – воскликнули мы в один голос с Мадхавой. – С чего это ты взяла?!

– Грушенька сказала мне, – ответила моя индианка, – что Гродецкий в манерке из людской керосин унес!

– В какой еще манерке? – удивился Мадхава.

– Это такая металлическая фляжка, походная, – объяснил я ему, на ходу обуваясь в сапоги, – с закручивающейся крышкой… – Я подумал о том, что Гродецкий вполне мог быть в прошлом военным, и, так же, как и я, уйти в отставку. С тех самых времен у него как раз и могла остаться походная фляжка.

– Агастья нас у его комнаты дожидается, – сказал Мадхава, – я ему велел, если что подозрительное заметит, орать во все горло! Пожар – страшное дело! – протянул индиец многозначительно.

– Какой ужас! – всплеснула руками Мира. – Я не хочу!..

– воскликнула она. Я видел, что мою индианку охватывает паника. Я мог представить себе, что она чувствовала. Ведь однажды моя Мира уже сумела избежать мучительной смерти в объятиях пламени.

– Все будет хорошо, – я сделал слабую попытку ее успокоить.

– Торопитесь! – простонала Мира. – В доме же дети!

Все втроем мы выбежали на лестницу, где столкнулись с Кинрю, который тоже заметил, что творится что-то неладное. Особенно ему не понравилось, что кучер Гродецкого тайком перетаскивал его вещи в карету.

У дверей Гродецкого Агастьи не оказалось.

– Я не понимаю, что происходит! – взволнованно воскликнул Мадхава, озираясь по сторонам. – Мне кажется, что с Агастьей что-то случилось, – прошептал он испуганно, заметив, что я делаю ему знак молчать.

Я постучался в дверь, которая, разумеется, оказалась запертой.

– Кто там? – откуда-то издалека услышал я голос пана Станислава.

– Кольцов, – ответил я. – Мне надо обсудить с вами один спорный вопрос.

За дверью на несколько секунд повисла пауза. Гродецкий раздумывал, стоит или нет пускать меня в его комнату. Я вообще подозревал, что весь этот пожар он задумал только из-за меня, потому как был уверен, что я уже докопался до истины. В связи с этим ему необходимо было отделаться от меня. Поэтому я полагал, что он воспользуется моментом и попробует убрать меня без свидетелей и без лишнего шума, раз уж предоставилась такая возможность. К несчастью для себя, Гродецкий не знал, что я пришел к нему не один.