Онлайн книга «Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна»
|
Марго не успела ничего ответить, как в комнату ворвалась Тошка с криком: – Мам, дядя Лева приехал, без Кочерги! Тошка называла Римму Павловну Кочергой, а почему, никто понять не мог. Но прозвище было на удивление метким, хотя никакого сходства с кочергой внешне не наблюдалось. Аля побледнела. Ой, подумала Марго. Мне это не нравится… А впрочем, какое мое дело, пусть… Я ведь тоже, кажется, влюбилась… Не знаю, в него или в эту езду на мотоцикле, в эту бешеную скорость, которая приносит освобождение… Но она ничего не сказала, а поспешила навстречу брату. – Левочка, что случилось? Давненько ты не приезжал. – Соскучился по всем, выдался свободный вечерок, вот я и махнул… Ужином накормите? – А где Римма? – сочла своим долгом осведомиться Марго. – Поехала на презентацию какой-то ювелирной фирмы. Ты же в курсе, как она любит брюлики. А я отказался наотрез. Сестренка, как я рад тебя видеть. Выглядишь между прочим потрясающе. А где… все? Я есть хочу. Элико! Где ты? Где же ты, моя Элико? – пропел он на мотив «Сулико». И не преминул исполнить собственный вариант знаменитой песни: «Я могилу милой искал, в жопу мне вцепился шакал, укусил меня он очень глубоко, где же ты моя Элико!» На его громкий веселый голос сбежались все. – Левка, перестань вопить! – распорядилась Нуцико, нежно целуя племянника. – Леванчик, ты хочешь чихиртму? От обеда осталась. – Леванчик хочет чихиртму, в ней пища сердцу и уму! – Марго, что-то он так разошелся? – смеялась Эличка. – Свобода, блин, свобода, блин, свобода! – продолжал вопить Лев Александрович, сам себе удивляясь. – Давненько со мной такого не было. – Какая свобода, Левка? – покачала головой Нуцико. – Это лишь робкая иллюзия. Бьюсь об заклад, что через часок, максимум через два, явится Римма. – А мне плевать, плевать, плевать! А мне плевать, плевать, плевать..! Асса! Асса! Тошка, чего стоишь, подплясывай мне. Аля затаилась в уголке, и дрожала от страха. С ума сошел, что ли, разве можно так себя обнаруживать. Но каков! Сколько в нем огня, как он движется, как смешно скачет вокруг племянницы… Вдруг его взгляд упал на нее, он словно споткнулся. – Ох, Аля, здрасьте, целую ручки. Простите, я тут малость раздухарился… Она только улыбнулась в ответ. Ничего не поняли кажется только девочки. – Всё, всё, за стол! – распорядилась Эличка. Во время ужина главной темой было появление Тошкиного отца. – Марго, по-моему, это даже очень славно, – заявил Лев Александрович. – Хотелось бы, конечно, познакомиться с ним… Как-никак человек сотворил мне такую супер-классную племянницу… Он тут завтра появится? Я могу присутствовать? – Конечно, дядя Левочка, здорово, если вы приедете, по крайней мере такого напряга не будет… – Ты меня что, за клоуна держишь, племяшка? Ладно, научу твоего американского папаньку лезгинку плясать! А хочешь, я ему черкеску подарю? У меня есть. – Левка, перестань… – смеялась Марго, – но ты и в самом деле приезжай, Тошка права, будет легче. – Приеду, можете не сомневаться. Тут появился Даниил Александрович. – О! Какая компания! Привет всем. Левушка, рад видеть. Ты один? юшке и lace давно хотелось уединиться, но неудобно было встать из-за стола. Наконец Марго сжалилась: – Девицы, вы чего тут торчите? Небось охота потрепаться вволю? Идите. – Спасибо, мамочка, спасибо, Эличка! Мы побежали. – Доброй ночи, козы! – крикнул им вслед дядя Лева.
– Ой, Таська, что я заметила! – прошептала Тошка, едва они взлетели по лестнице на второй этаж. – Дядя Лева втрескался в твою маму! – Да ты что? – испугалась Таська. – Честное слово, он такой бывает только когда рядом есть тетка, в которую он втрескался. Вот в позапрошлом году он втрескался в Варвару… – Это кто? – Мамина подруга. Он тогда тоже в пляс пускался, песни дурацкие пел… – Он вообще-то клевый… – Ага, когда Кочерги рядом нет. – А эта Варвара тоже в него втюрилась? – Ага. Тетки вообще на него легко западают. – И чего? Ну, я точно не знаю, я тогда еще маленькая была, но Варвара уехала за границу от расстройства. – Он ее бросил? – Ну, скорее всего Кочерга ее зачистила. – Как это? – Не знаю. Это мама с Нуцей так говорят – Римма опять зачистила территорию. Ну, наверное, как-то ее отвадила. – Ну, она за свое борется, нормально… Она же его наверное любит? – Да ну, не думаю, просто упустить не хочет. – Тош, а мама, по-твоему, тоже влюбилась в него? – Пока не поняла. – И как ты все замечаешь? Тошка, неужели ты уедешь? – Факт! Уеду! Но всего на две недели. Я между прочим слышала, что мама пригласила Пундичку пожить у нас лето. И она согласилась. Сказала, что за лето сумеет многое в тебе развить и что ты, кажется, огромный талант. – Кайф! Знаешь, мне с ней так интересно… Я понимаю, что она… маленько двинутая, но… – Тут такие приколы будут, они с Нуцей терпеть друг дружку не могут… – Тогда зачем же твоя мама… Мама спросила Нуцу, не возражает ли она, а она сказала, что если это нужно для девочки, она потерпит… Знаешь, когда было сорок дней со смерти деда, Пундичка вызвалась испечь к столу дедушкины любимые пирожки… – Такие как нам пекла? – Ага. – И чего? – Она тесто замешивала на холодной террасе, а дело было в феврале. – Почему на террасе? Это тесто требует холода? – Не-а, она боится, что кто-нибудь узнает ее рецепт. Это великая тайна. А потом простудилась и кашляла два месяца. – Вот чудила. Тош, а что с дневниками? – Да я почти ничего не успела. Вытащила наугад одну тетрадку, там тоска, про твоего папу ни словечка, вообще все про каких-то дядек и теток из Союза композиторов, ну и всякие общие рассуждения. |