Книга Вскрытие показало..., страница 84 – Патрисия Корнуэлл

– А хотите знать, какого хрена я глаз не мог сомкнуть?

Я взглянула на Марино. Он вел себя как мальчишка, его прямо-таки распирало от гордости. Моя роль, по мнению доблестного сержанта, заключалась в том, чтобы испытывать к нему благодарность и восхищаться его подвигами. Например, тем, как он с целых десяти шагов застрелил человека прямо у меня в спальне. У преступника был нож. Интересно, что он собирался сделать с ножом – неужели выбросить?

– А я вам скажу. Во-первых, мне кое-что сообщили.

– Что? – спросила я, пристально глядя на Марино.

– Наш распрекрасный Больц, – небрежно начал доблестный сержант, стряхивая пепел, – был так мил, что поделился со мной своими переживаниями, прежде чем свалить в отпуск. Он сказал, что переживает за вас...

– За меня? – не сдержалась я.

– Да. Потому что как-то вечером, когда он был у вас, около дома курсировала подозрительная тачка. Проехала с выключенными фарами и исчезла. Больц прямо места себе не находил, боялся, что за вами следит маньяк...

– Это была Эбби! – Я раскололась, как идиотка. – Она хотела меня кое о чем спросить, но увидела машину Билла и запаниковала.

Марино удивился, если не сказать больше.

– Да и фиг бы с ней. – Он пожал плечами. – Но мы-то задергались...

Я молчала, чтобы не разрыдаться.

– Этого хватило, чтобы меня начало колбасить. Я уже давно наблюдал за вашим домом, по ночам дежурил у вас под окнами. А тут появляется чертова статья про ДНК. И я подумал: паршивец наверняка начал выслеживать доктора Скарпетта. Теперь от него добра не жди. Нет, он не полезет в компьютер доктора – он нападет на нее.

– Вы оказались правы, – произнесла я, откашлявшись.

– А то!

Марино мог взять маньяка живым. Никто, кроме нас двоих, никогда об этом не узнает. Я никому не скажу. Хорошо, что Марино убил его. Я бы сама с удовольствием продырявила выродка. Пожалуй, поэтому мне и было настолько скверно – ведь если бы я и попыталась выстрелить, у меня ничего не вышло бы. Мой револьвер оказался не заряжен. Максимум, что я могла сделать, – это нажать на курок. Да, оставалось признать: мне было паршиво оттого, что я не смогла себя защитить, а благодарить Марино не хотела.

А он продолжал разглагольствовать. Я уже еле сдерживалась, чтобы не наговорить доблестному сержанту грубостей.

Вдруг вошел Винго.

Заметив недовольный взгляд Марино, ассистент смутился. Руки он держал в карманах.

– Видите ли, доктор Скарпетта, я понимаю, сейчас не самый подходящий момент. Вы еще не отошли от этого ужаса...

– Я отошла!

Глаза у Винго округлились.

Я взяла на полтона ниже:

– Извини, Винго. Да, мне все еще паршиво. Я места себе не нахожу. Что ты хотел сказать?

Винго извлек из кармана матово-голубых шелковых брюк пластиковый пакетик. В пакетике оказался окурок сигареты "Бенсон энд Хеджес".

Винго аккуратно положил его на мой блокнот.

Интересно, к чему это он?

– Помните, я вас спрашивал про спецуполномоченного, ну, курит он или нет?

Я кивнула.

Марино занервничал и стал нетерпеливо оглядываться по сторонам.

– Есть у меня друг, Патрик. Он работает бухгалтером в одном здании с Эмберги. Так вот, – Винго густо покраснел, – мы с Патриком иногда вместе ездим обедать на его машине. А у Патрика место на парковке за два ряда от машины спецуполномоченного. И мы то и дело застаем Эмберги за... мм...

– И за каким же занятием вы его застаете? – тупо спросила я.

Винго наклонился ко мне и почти прошептал:

– За курением, доктор Скарпетта. Чтоб мне провалиться! И до обеда, и после мы с Патриком сидим у него в машине, просто болтаем, музыку слушаем, а спецуполномоченный залезает в свой черный "нью-йоркер" и давай смолить. Он даже пепельницы не держит, чтобы никто не догадался. И все время оглядывается. Потом выбрасывает бычок в окно, опять оглядывается, прыскает в рот освежителем и гребет в офис.

Винго в замешательстве уставился на меня.

Неудивительно: я смеялась до слез. Наверное, со мной случилась истерика. Я не могла остановиться. Я хлопала ладонью по столу и вытирала глаза. Должно быть, мой хохот эхом отзывался в коридоре.

Винго тоже засмеялся, сначала неловко, нервно, потом разошелся.

Марино смотрел на нас как на даунов. Затем стал предпринимать отчаянные попытки подавить улыбку. Наконец выбросил сигарету и тоже заржал.

Винго еще пытался что-то говорить.

– А фишка-то в том, доктор Скарпетта, что я выждал, пока Эмберги докурит, собрал бычки и понес прямиком к Бетти в серологию.

– Что ты сделал? – Я перестала смеяться. – Ты отнес окурки Бетти? Так вот зачем ты позавчера к ней приходил... Вы что, слюну его изучали? Но для чего?

– Чтоб узнать его группу крови. У него четвертая группа, доктор Скарпетта.

– О Боже!

Теперь все прояснилось. На предметных стеклах, что Винго нашел в морозильнике, была именно эта группа крови.

Четвертая группа крови очень редкая. Она встречается лишь у четырех процентов населения.

– Мне это показалось подозрительным, – объяснил Винго. – Я же знаю, что Эмберги вас ненавидит. Он всегда так груб с вами, доктор Скарпетта, просто жалко смотреть. Вот я и спросил Фреда...

– Охранника?

– Его. Я спросил Фреда, не видел ли он кого в морге – ну, того, кого там быть не должно. А он и говорит: "Видел я одного пижона в понедельник ближе к вечеру". Фред начал обход, и тут ему приспичило в туалет. И вот когда он оттуда вышел, этот белый пижон как раз туда зашел – в туалет, я имею в виду. А в руках у пижона были какие-то бумажные пакеты. Фред ничего не сказал, продолжил обход.

– Это был Эмберги?

– Фред не помнит. Он говорит, для него все белые на одно лицо. Только этого типа Фред отметил, потому что у него было красивое серебряное кольцо с большим голубым камнем. Не первой молодости пижон, костлявый и практически лысый.

– Так значит, Эмберги сам с себя взял мазки? – предположил Марино.

– Мазки были изо рта, – вспомнила я. – И никаких телец Барра. Короче, сплошные игрек-хромосомы – прямые доказательства наличия члена.

– Когда вы называете вещи своими именами, я просто тащусь, – ухмыльнулся Марино. – Стало быть, Эмберги возил тампонами у себя за щеками. Ладно хоть не в заднице. Потом оставил мазки на предметных стеклах, налепил ярлык – и вперед.

– Ярлык из дела Лори Петерсен, – снова перебила я, на этот раз с сомнением в голосе.