Онлайн книга «Подсолнухи зимой. Крутая дамочка - 2»
|
Слепая женщина поспешила уйти, она боялась, что может возникнуть потасовка и ей достанется. Но парни были трезвые и от Тошкиной наглости просто ошалели. – Ты чо лепишь, писюха? Ты кто, депутат? – Да пошел ты! Ненавижу таких ублюдков! Небось сам себе крутым кажешься, а на самом деле просто хамло. – Не, Витек, видел телку наглую, может, проучим, а? Тошка выхватила из сумки баллончик. – Только сделай шаг! – Фу ты ну ты, охота была связываться. Пошли, Витек! – Погодь, Димастый, я поинтересоваться хочу, ты чо, всех на улице лечишь? – Только тех, кому мама с папой не объяснили… – Во дает! Дим, а она ничего, только ненормальная! Но для этого дела сгодится, – и парень вдруг заломил Тошкину руку, державшую баллончик. Он выпал, а второй малый схватил ее за другую руку. Тошка испугалась. – Пусти, идиот! Эй, помогите! – крикнула она проходящему мимо мужчине. Тот метнулся через проезжую часть. – Нарываться не надо было! Теперь ты нам заплатишь за все! И они поволокли ее, а тот, что выбил у нее баллончик, ткнул ей в бок что-то твердое и прошипел: – Пикнешь, убью на фиг! У Тошки душа ушла в пятки. Но вдруг сзади раздался истошный крик: – Наташка! Стойте, гады! Парни прибавили шагу. Но почти тут же отпустили Тошку. На них вихрем налетел какой-то человек, взмахнул рукой, ногой, и оба хулигана повалились на асфальт с проклятиями. Спаситель схватил Тошку за руку и для полноты картины брызнул обоим в глаза Тошкиным баллончиком. Раздалась такая ругань, какой Тошке еще слышать не приходилось. А парень впихнул Тошку в старенькие «Жигули». – Надо смываться, а то менты наскочут и мы же еще виноваты будем. Жива? – Да, спасибо. – Струхнула? – Есть немножко. – Куда тебя отвезти? – На Тверскую, если можно. – Можно. А как тебя зовут? – Виктория. – А я Гриша. Тошка впервые посмотрела на своего спасителя. Он был такой красивый… Кудрявые волосы, русые с золотистым отливом, зеленые большие глаза, на вид ему лет двадцать, широкие плечи, мускулатура, словом, принц-спаситель! – А почему вы крикнули Наташа? – едва справившись с волнением, спросила Тошка. – Не знаю, почему-то показалось, что ты Наташа. Ты зачем их задирала? Я все слышал, но не хотел вмешиваться, интересно было, чем кончится и чья возьмет. Но когда они тебя поволокли, я понял – пора. – Сама понимаю, что дура непроходимая, нашла с кем связываться… – И часто ты так шпану воспитываешь? – Первый раз. Просто у меня от ненависти мозги помутились… Обхамили слепую, гады! – А ты не могла пройти мимо? – А ты? Полез один с двумя драться из-за незнакомой девчонки? Тоже небось от ненависти? Гриша внимательно на нее посмотрел. – Кажется, мы с тобой два сапога пара! – засмеялся он. – Слушай, сколько тебе лет? – Шестнадцать. А тебе? – Двадцать. Ты красивая, оказывается! Даже очень. И глаза совсем сухие. Даже плакать не хотелось? – Еще чего! – Хочешь сказать, что они не стоят твоих слез? – улыбнулся он. – Ясный блин. – Скажи, у тебя есть парень? – Нет! – А давай я буду твоим парнем? Сгожусь? – Сгодишься, но хотелось бы узнать, какие у нас будут права и обязанности? – Во как? Круто! – восхитился он. – Для начала моя обязанность угостить тебя мороженым. А у тебя есть право выбрать место, ну и мороженое. А потом я обязан отвезти тебя домой. Так что пока у меня обязанности, а у тебя права. Как тебе такой расклад? – Принимается. – Ну, куда едем? – Предоставляю тебе право выбора, – сказала Тошка, боясь, что выбранное ею кафе может оказаться парню не по карману. – Хорошо, поехали. Тут рядышком, в переулке. Это оказалось то самое кафе, где она не раз бывала с мамой. – Здорово, я как раз о нем думала. – Что ж не сказала? Боялась, что я не потяну? Тошка покраснела. – Мы хорошо понимаем друг друга. Да? – и он посмотрел ей в глаза. Ой мамочки! Я влюбилась!
Во второй половине дня Марго, обычно сдержанная, была уже на грани истерики. Все, буквально все были в курсе ее семейных дел. Кто-то смотрел сочувственно, кто-то злорадно, кто-то возмущался вслух, кто-то молча брал ее за руку – держись мол. В какой-то момент она сказала: – Лена, ко мне никого не пускать, слышишь? – Хорошо, Маргарита Александровна, – постным от сочувствия голосом произнесла Лена. Марго, едва за ней закрылась дверь, схватила со стола очередную пепельницу и что было сил запустила ее в многострадальный мраморный подоконник. Но окаянная пепельница, целая и невредимая, плюхнулась на покрытый ковролином пол. Марго подняла ее и на сей раз прицелилась в батарею. Тот же результат. Небьющаяся она, что ли? Тогда Марго швырнула кружку, из которой пила кофе. Кружка разбилась. Но легче не стало, наоборот, безумно разболелась голова. А Даньке сейчас, наверное, хоть бы хны… Интересно, зачем эта лярва так поступила? А может, пойти к ней и прямо задать вопрос: зачем? Нет, много чести. Или позвонить Инне, жене Малькова, я ее знаю, она милая… Да нет, нельзя подымать волну, надо сидеть тихо, как мышка, тогда все скорее уляжется. Эх, улететь бы сейчас куда-нибудь к черту на рога… Зазвонил мобильник. Кто еще? Тошка. Слава Богу. – Мамочка, как ты там? Достают? – Ох, не говори! А ты где? – Собираюсь на дачу. Тебя ждать, наверное, нет смысла? – Боюсь, что так. Хорошо. Езжай. Ты что-нибудь ела? – Ела, мамуля. Ты держись, скоро все пройдет. – Надеюсь. Голос у Тошки был какой-то непривычно возбужденный, видимо, и ее уже достали… Опять зазвонил телефон. Варвара. |