Онлайн книга «Хищник»
|
– Доброе утро. Мы инспектора департамента сельского хозяйства, – представился человек с компьютером. – Я вижу, – без улыбки произнесла доктор Селф. У каждого был приколот зеленый значок с фотографией, но без очков доктор Селф не могла разглядеть имена. – Мы думали, что дома никого нет. – Значит, вы считаете, что можете разгуливать по моему участку, как у себя дома? – спросила доктор Селф. – Мы имеем право входить на неогороженную территорию. Я же сказал, что мы думали, что никого нет дома. Мы несколько раз звонили у ворот. – Из моего кабинета звонков не слышно, – сказала она так, словно это была их вина. – Извините. Но мы должны осмотреть деревья. Оказывается, у вас уже были инспектора. – Да, вы уже вторгались на мою территорию. – Это были не мы. Я хочу сказать, что ваши деревья осматривал кто-то другой. У нас нет об этом никаких сведений, – сказал инспектор с компьютером. – Мадам, кто нарисовал эти полосы? Вы? Доктор Селф безучастно посмотрела на помеченные деревья. – С какой стати? Я думала, это вы их… – Нет, мадам. Деревья были помечены раньше. Разве вы не замечали? – Конечно, замечала. – Но когда появились эти полосы? – Несколько дней назад. Впрочем, я не помню. – Это означает, что ваши деревья заражены цитрусовой гнилью и должны быть уничтожены. Судя по всему, они болеют уже давно. – Давно? – Их давно должны были удалить, – объяснил второй инспектор. – Не понимаю, о чем идет речь. – Мы перестали помечать их красной краской еще два года назад. Сейчас используем для этого оранжевую ленту. Значит, кто-то пометил ваши деревья, но их так и не уничтожили. Мне непонятно, как такое могло произойти. Налицо все признаки цитрусовой гнили. – Но они заболели совсем недавно. Раньше у меня в саду ее не было. – Мадам, разве вы не получали уведомления об обнаружении болезни? Вы должны были позвонить по номеру один-во-семь-сто. Неужели вам не показывали результатов анализа? – Не понимаю, о чем вы говорите, – отмахнулась доктор Селф. Она вдруг вспомнила о вчерашнем анониме, который позвонил ей после ухода Марино. – А что, мои деревья действительно заболели? Она подошла к грейпфрутовому дереву, увешанному плодами. На вид оно казалось вполне здоровым, но, наклонившись над веткой, на которую указал ей инспектор, она увидела на листьях еле заметные светлые пятна, формой напоминающие пропеллеры. – Видите? Пятна указывают на недавнее заражение. Очень характерные признаки. – Не понимаю, – вмешался второй инспектор. – Если эти красные полосы действительно были нанесены инспекторами, сейчас бы уже наблюдалась суховершинность и падение плодов. Чтобы определить, когда произошло заражение, достаточно посчитать древесные кольца. Как вы знаете, в год прибавляется по четыре-пять колец, так что если… – Какого черта мне считать кольца и падалицу? О чем вы говорите? – возмущенно воскликнула доктор Селф. – Я просто прикидываю. Если полосы были нанесены два года назад… Что-то здесь не то! – Вы что, смеетесь надо мной? – завопила доктор Селф. – Я лично не вижу здесь ничего смешного! Из головы у нее не шел вчерашний телефонный аноним. – Зачем вы явились сюда? – возмущенно воскликнула она, глядя на светлые пятна. – Все это очень странно, – заявил инспектор с компьютером. – У нас почему-то нет протокола осмотра ваших деревьев и решения об их уничтожении. Не понимаю. Все наши действия мы регистрируем в компьютере. Пятна на этих листьях имеют довольно необычную форму. Видите? – Он показал ей лист со странными пятнами, похожими на маленькие пропеллеры. – Обычно они выглядят несколько по-другому. Нам нужна консультация патолога. – Почему вы пришли именно сегодня? – Нам позвонили и сказали, что ваши деревья могут быть заражены… – Позвонили? Кто позвонил? – Какой-то садовник из вашего района. – Ерунда. У меня есть садовник, но он никогда не говорил мне, что с моими деревьями что-то неладно. Чушь все это! Ничего удивительного, что люди возмущены вашими действиями. Вы черт знает что себе позволяете. Врываетесь на чужие участки и сами толком не знаете, какие деревья надо уничтожать. – Мадам, я понимаю ваше возмущение. Но с цитрусовой гнилью шутки плохи. Если мы не будем с ней бороться, здесь не останется ни одного цитрусового дерева… – Я хочу знать, кто вам звонил. – Нам это неизвестно, мадам. Извините за причиненные неудобства. Но другого выхода у нас нет. Когда мы сможем прийти к вам опять? Вы будете дома после обеда? Мы пригласим патолога. – Можете сказать своему чертову патологу и всем вашим начальникам, что я этого так не оставлю. Вы знаете, кто я? – Нет, мадам. – Тогда включите радио сегодня в полдень. Передача «Давайте обсудим» с доктором Селф. – Вы шутите. Так это вы? – изумился инспектор с компьютером. – Я постоянно слушаю вашу передачу. – У меня есть еще и телевизионная программа. На канале Эй-би-си, по четвергам, в час тридцать, – слегка оттаяв, сообщила доктор Селф. За окном, похоже, копали землю. Эв сидела с поднятыми над головой руками и, прерывисто дыша, прислушивалась к звукам, доносившимся снаружи. Ей казалось, что она уже слышала эти звуки, но только не помнила когда. Может быть, ночью. Она прислушивалась к скрежету лопаты, вонзавшейся в сухую землю за домом. Когда Эв попыталась двинуться, лодыжки и запястья пронзила такая боль, словно ее ударили. У нее ныли плечи, было жарко и хотелось пить. В голове стоял туман – наверное, у нее поднялась температура. Раны и ссадины воспалились и нестерпимо болели. Теперь она могла опустить руки только когда вставала. Она скоро умрет. Если даже он не убьет ее, она все равно умрет. В доме было тихо. Теперь она точно знала, что их здесь больше нет. – Воды, – прошептала она. Слова возникали у нее в голове, но, выходя наружу, лопались воздухе подобно мыльным пузырям. Они поднимались вверх и беззвучно исчезали в горячем смраде. – Пожалуйста, ну пожалуйста. Но слова уходили в никуда. Она заплакала. Слезы капали на мятое зеленое платье, лежавшее у нее на коленях. Она рыдала, словно самое страшное уже произошло и судьба вынесла ей свой приговор. Она смотрела, как платье покрывается темными пятнами, и вспоминала, как ходила в нем в церковь. Сейчас под его складками лежала маленькая розовая спортивная туфелька. Эв чувствовала ее бедром, но руки у нее были подняты над головой, и теперь она не могла взять туфельку или получше ее припрятать. Она заплакала еще сильнее. |