Книга Каждый твой взгляд, страница 12 – Шерри Томас

— Прошу, сэр.

Гастингс направился к лифту. Минуту назад получить эту холодную тяжелую железку казалось важнее всего на свете. Но что же делать с ней дальше? Мешать любовному свиданию, когда нет очевидной неминуемой опасности, неразумно.

Проблема, однако, разрешилась сама собой: очевидная и неминуемая опасность воплотилась в облике миссис Монтит, которая в этот момент как раз появилась возле стойки.

Сердце виконта почти остановилось. Нет, лифт не годится: неизвестно, с какой скоростью он поедет. Стараясь держаться спокойно и постоянно, хотя и незаметно, оглядываясь, Гастингс подошел к лестнице, а едва интриганка скрылась из виду, бросился бежать вверх по ступенькам, умоляя судьбу, чтобы лифт полз как можно медленнее и останавливался на каждом этаже.

Легкие Дэвида чуть не лопались, но он помчался еще быстрее.

Отель «Савой» был не таким высоким, как тот, в котором мисс Фицхью жила в Нью-Йорке, и все же с верхнего этажа улица казалась далекой, а люди и даже экипажи крошечными. Хелена стояла на балконе и ждала.

Иногда ей чудилось, что они с Эндрю познакомились всего лишь несколько недель назад и будущее сулит обоим безмятежное счастье. А порой Хелену охватывало ощущение, что прошла целая жизнь, и тогда сердце ее погружалось в холодную пустоту.

В дверь едва слышно постучали, и она поспешила открыть. На пороге стоял Эндрю с лицом одновременно сияющим и полным раскаяния.

— Извини за опоздание. Монтит пытался затащить меня в клуб, чтобы вместе выпить. Вечно забываю, как трудно в Лондоне куда-нибудь вовремя добраться.

Какая разница, почему он опоздал? Главное, что пришел! Хелена втащила любимого в комнату, закрыла дверь и обняла его.

— Эндрю, Эндрю, Эндрю!

Она прекрасно помнила их первое жаркое объятие. Мартин тогда сказал, что не видит препятствий, способных помешать ее грандиозной издательской карьере, и Хелена не смогла сдержать чувств. Дело было в поместье графа Фицхью. Эндрю и Хелена познакомились неделю назад и часто сидели на берегу ручья. Это была восхитительная неделя: влюбленные расставались лишь на ночь, и Хелена всякий раз засыпала со счастливой улыбкой на лице.

Эндрю страстно прижался губами к волосам возлюбленной.

— Как же я по тебе соскучился!

Неожиданно в коридоре послышались торопливые шаги — такие резкие, громкие, что звук их отдавался в голове эхом. Хелена замерла. Нет, не может быть, чтобы миссис Монтит совершила столь дерзкий налет!

— Мне нельзя было приходить, — продолжал Эндрю. — Но после того как на вокзале ты спросила, почему слово, данное графу Фицхью, я считаю важнее слова, данного тебе, моя жизнь превратилась в сплошное мучение. Я ведь обещал всегда оставаться рядом с тобой, правда?

Она почти не поняла слов, зато явственно услышала, как в замке повернулся ключ, и отскочила назад с такой прытью, слово внезапно заметила на лице возлюбленного страшные признаки оспы.

Но на пороге показался всего лишь виконт Гастингс. Вцепившись в ручку двери, он едва дышал.

— Как вы здесь оказались, милорд? — ошеломленно воскликнула Хелена. Гнев в душе странным образом смешался с чувством облегчения. Да, ее поступок выходит за рамки приличий, и все же он не имеет права врываться так бесцеремонно в чужой номер!

— Это совсем не то, что вы подумали, сэр, — растерянно пробормотал Эндрю.

— Я прекрасно знаю, что это, но мне плевать. — Гастингс закрыл дверь. — Сюда поднимается миссис Монтит. С ключом от номера.

Хелена похолодела.

— Не может быть. Не верю!

Однако в ее тоне не было вызова, а слышался только испуг.

— Вы послали Мартину телеграмму? — сурово спросил Гастингс.

— Разумеется, нет. Это он назначил мне встречу.

— Ничего подобного, — возмутился Эндрю. — Я получил телеграмму от мисс Фицхью.

Хелена окончательно утратила дар речи.

— Значит, миссис Монтит написала вам обоим, — жестоко заключил Гастингс, — и устроила это свидание, чтобы поймать на месте преступления.

Он слегка приоткрыл дверь и осторожно выглянул.

— Вот она, легка на помине. Как раз выходит из лифта. И — о Господи! — вместе с ней старшая миссис Мартин.

— Моя матушка? — дрожащим голосом уточнил Эндрю.

Миссис Мартин держала детей в ежовых рукавицах, и Эндрю всегда ее боялся. Узнай она, что сын скомпрометировал молодую леди из хорошей семьи, не простила бы до конца своих дней. Такого испытания он вынести не мог.

Гастингс закрыл дверь и внимательно осмотрел замок.

— Кто-то приложил руку — изнутри не запирается.

— Что же делать? — Эндрю умоляюще взглянул на Хелену. — Что делать?

— Миссис Монтит явилась в отель следом за мной, — пояснил Гастингс, прислонившись спиной к двери. — Если портье исполнит мою просьбу и не проболтается, она узнает лишь о том, что ключ попросили дама и джентльмен. Итак, каков ваш план? — Гастингс выжидающе посмотрел на мисс Фицхью.

Хелена удивилась, что услышала вопрос так ясно, — в голове стоял отчаянный шум. Судорожно сглотнув, она обратилась к почти парализованному страхом Мартину:

— Эндрю, милый, зайди, пожалуйста, в ванную и запри за собой дверь. Если любишь меня, не издавай ни звука, что бы ни произошло.

— Но, Хелена…

— Некогда рассуждать. Делай, как я сказала.

Эндрю все еще колебался. Пришлось схватить его за локоть и силой втолкнуть в ванную.

— Помни, ни звука! Иначе никогда не прощу.

Она захлопнула дверь перед его носом; оставалось надеяться, что приказание прозвучало достаточно убедительно.

Обернувшись, Хелена с удивлением увидела, что Гастингс поспешно снимает сюртук и жилет.

Вопросительно приподняв одну бровь, он обратился к Хелене:

— Надеюсь, не возражаете, мисс Фицхью?

Не дожидаясь ответа, Дэвид толкнул Хелену на диван. Теплая сильная рука очутилась на ее затылке, в то время как пальцы второй принялись расстегивать пуговицы на жакете.

Волосы Хелены рассыпались по плечам, прикосновение горячих губ обожгло шею. Виконт уже сражался с застежкой блузки, а скоро и блузка, и жакет покинули привычное место и оказались где-то в районе талии.

Не колеблясь Гастингс завладел губами Хелены. Его тело оказалось тяжелым… очень тяжелым. Волосы — а она даже не заметила, когда запустила пальцы в его волосы — напоминали прохладный шелк. Поцелуй сосредоточил в себе всю страсть, весь голод мира. Вопреки тому, что Хелена знала об этом человеке, целовал он так, словно никогда в жизни не знал другой женщины.

Сама того не желая, она ответила пылко и искренне.

Внезапно дверь распахнулась.