Книга Восхитительная, страница 57 – Шерри Томас

Но девушка думала, что и цветы тоже были от Стюарта. На этом предположении Лиззи и воздвигла решение выйти за него замуж.

Заслышав звуки отцовских шагов в коридоре, Лиззи вскочила:

– Уже поздно. Нам пора.

– Вы забыли сказать, любите ли розы, – напомнил Стюарт с преувеличенной любезностью и сам себе показался актером, играющим в драме.

– Забудьте. Мы почти женаты. К чему нам излишества.

– Но вы только что сказали, что хотите получать цветы. Не надо ей цветов! Только не от него. Лиззи притворилась, что не слышит.

– Папа, вот и ты наконец. Нам следует поторопиться, пока мы не злоупотребили гостеприимством Стюарта.

Стюарт взглянул на нее удивленно, но Лиззи уже принялась собираться. Ему оставалось лишь обменяться прощальным рукопожатием с мистером Бесслером и поклониться, почти официально, невесте. В присутствии отца Лиззи Стюарт строжайше следовал правилам приличия, но сегодня этот сухой поклон стал символом пропасти, что вдруг пролегла между ними и казалась непреодолимой. H;i ее дне было все то, что Лиззи не осмеливалась, не могла и не хотела сказать человеку, с которым собиралась связан, жизнь.

* * *

Вызов удивил Верити. Поблагодарив мистера Дурбина, она сняла ночную сорочку и надела чистое платье, которое не пахло кухней. Спрятала волосы под чепец. Открыла коробочку с кремом для лица, который делала сама из пчелиного воска и спермацета, нанесла было на щеки несколько капель, но вспомнила, что уже мазалась кремом, собираясь ложиться спать. К тому же мистер Сомерсет не увидит ее лица.

Ее сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, когда Верити постучалась в дверь кабинета. Неужели Стюарт вызвал ее ради того, чтобы поговорить? Что могло ему понадобиться настолько срочно, чтобы в этот поздний час посылать за ней камердинера?

– Войдите!

– Свет, месье, – напомнила она по-французски.

– Это не совсем уместно, – возразил он.

Ни миссис Аберкромби, ни мистер Дурбин еще не легли. Оба могли заглянуть в кабинет, в случае если хозяину что-то потребуется.

– Я встану к окну и не стану оборачиваться, – успокоил ее Стюарт.

Не стоило в прошлый раз обрушиваться на него с признанием – «я вас люблю». Верити не жалела о сказанном – ведь это правда. Однако их отношения запутались еще сильнее.

Верити вошла в кабинет. Шторы не задернуты, Стюарт стоит к ней спиной, в одной рубашке, без фрака, сунув руки в карманы черных брюк. Мужчина шести футов двух дюймов роста, широкоплечий и тонкий, как струна. На Верити нахлынули воспоминания, как они обнимались в цокольном этаже, как любили друг друга накануне в ванной.

Любовь, мысленно повторила Верити. Какое наслаждение он ей подарил! Низ ее живота свело сладкой судорогой.

– Почему Берти так и не сделал вас своей женой? Такого вопроса Верити никак не ожидала. Она растерянно захлопала глазами.

– Джентльмены не женятся на собственных кухарках, сэр.

– Мне сказали, мой брат чуть было на вас не женился. Она замерла:

– Кто же сказал вам такое, сэр?

– Вдовствующая герцогиня Арлингтон. Она была сегодня здесь.

Верити проглотила стоящий в горле ком.

– Я... я удивлена, что ее светлость вообще знает о моем существовании.

– Знает. А я никогда не замечал за ней фривольности, о чем бы она ни говорила, – продолжал Стюарт.

Он восхищается вдовствующей герцогиней, осенило Верити. Конечно, восхищается. И она восхищалась – до сегодняшнего дня. Герцогиня была безупречна, лишенная недостатков или малейших слабостей. Муж просто обожал ее. Дети могли служить образцом совершенства, все как на подбор. И пусть она никогда не была красавицей – в ней чувствовались порода и хищная целеустремленность ястреба.

– Значит, это правда, что Берти хотел на вас жениться? Возможно, Берти всерьез задумался о браке, если затеял поездку в Линдхерст-Холл, ни словом ее не предупредив. Берти с радостью женился бы на леди Вере Дрейк и породнился бы с Арлингтонами. То-то утер бы нос брату, у которого не было ни малейшего шанса войти в столь высокопоставленную семью.

– Нет, – решительно ответила Верити. – Берти никогда не собирался всерьез на мне жениться.

Как бы он женился на кухарке? Общество и собственный брат потешались бы над ним до конца жизни.

Ей показалось – вот сейчас Стюарт обернется. Собрала нервы в комок. Но время шло, а он по-прежнему стоял к ней спиной. Молчал. Верити сцепила руки перед собой. За спи ной. Наконец вытерла липкие от пота ладони о платье.

Когда молчание сделалось уж совсем невыносимым, она наугад выпалила:

– Хотела бы поблагодарить вас за картину, сэр. Она просто чудо.

– Нет, это я хотел вас поблагодарить. Мой завтрак удался как нельзя лучше благодаря вашим круассанам. Мы с коллегами обсудили великое множество вопросов, да еще за столь короткое время.

Губы мадам Дюран тронула довольная улыбка. Похвала сделала ее смелее.

– А сегодняшний обед, сэр? Вам тоже понравилось? Стюарт тихо засмеялся:

– Обед удался на славу. От удивления гости потеряли дар речи. Кстати, мисс Бесслер просила, чтобы в дальнейшем вы не превращали ее гостей в бессловесных тварей. Она хочет слышать за своим столом утонченные беседы.

Улыбка погасла. Ужасно – как же легко она забывает, что Стюарт помолвлен с другой! Оставаясь со Стюартом наедине, Верити думала, что в мире нет никого, кроме них двоих.

– Подумаю, что можно сделать, – озабоченно сказала она.

– Благодарю, – отозвался он. Снова коварная, предательская пауза. Потом Стюарт набрал полную грудь воздухаи заявил:

– Я попросил вас зайти, потому что хочу сообщить: я пригласил в Лондон Майкла Роббинса. Полагаю, он прибудет в субботу, как раз к обеду. Мы будем обедать дома.

– Майкла? – От такой неожиданной новости у Верити перехватило дыхание. – Майкл приедет сюда?

– Да, на день-другой.

– Разве вы знакомы?

– Познакомились в Фэрли-Парк на похоронах Берти.

– Ясно, – сказала Верити. Майкл ни словом не обмолвился!

– Я видел его фотографию в вашей комнате, вот и решил, что вам будет приятно его видеть.

– Вы пригласили его... ради меня?

– В письме к Майклу я сообщил, что обдумываю возможность взять на себя расходы по его обучению и хотел бы познакомиться поближе, – объяснил Стюарт. – Но... да, я сделал это ради вас.

– Благодарю, – сказала ошеломленная Верити. – Давно обо мне так никто не заботился.

– Мне хотелось бы сделать гораздо больше, например, сложить к вашим ногам весь мир.

Сердце глухо стукнуло. «Обернись, – хотелось ей сказать. – Обернись!» Верити нестерпимо захотелось подойти к Стюарту, обнять его, заглянуть ему в глаза, чтобы он наконец узнал ее. Невероятным усилием воли поборов свое желание, она повернулась к Стюарту спиной и отступила на два шага, опасаясь, что снова выкинет какую-нибудь глупую, непростительную выходку.