Книга Белая львица, страница 7 – Хеннинг Манкелль

— Оставили несколько, на семьдесят восемь оборотов. Может, хоть их послушаю нынче вечером. Если раздобуду патефон.

— Жуть какая-то.

— Ничего не попишешь. А что ты хотела?

— Тут один человек хочет непременно с тобой поговорить.

— По какому делу?

— У него кто-то пропал.

Валландер посмотрел на кучу протоколов на столе:

— А Сведберг не может им заняться?

— Сведберг выехал на отлов.

— На отлов?

— Ну, может, я неудачно выразилась. Он ловит бычка, который сбежал из усадьбы возле Марсвинсхольма, а теперь бегает по шоссе Е-14 и мешает движению.

— А что, дорожная полиция с ним не совладает? Это же их дело!

— Бьёрк послал Сведберга.

— Господи!

— Ну, так я направлю его к тебе? Человека, который пришел заявить о пропаже?

— Ладно, присылай, — кивнул Валландер.

Через минуту-другую в дверь постучали, причем так деликатно, что Валландер даже усомнился, вправду ли слышал стук. Но на всякий случай крикнул: «Заходите», и дверь тотчас отворилась.

Комиссар привык думать, что первое впечатление о человеке решает все.

В посетителе, который стоял на пороге, не было совершенно ничего примечательного. На вид лет тридцать пять. Темно-синий костюм, очки, коротко подстриженные светлые волосы.

Но кое-что все-таки бросалось в глаза.

Посетитель был явно очень встревожен. Судя по всему, не один Валландер ночью глаз не сомкнул.

Комиссар встал, протянул руку:

— Курт Валландер. Комиссар уголовной полиции.

— Роберт Окерблум, — представился посетитель. — Моя жена пропала.

Такой прямолинейности Валландер никак не ожидал.

— Давайте-ка начнем с самого начала, — сказал он. — Садитесь, пожалуйста. К сожалению, кресло не очень-то удобное. Левый подлокотник вечно отваливается. Но вы не обращайте внимания.

Окерблум сел в кресло.

И вдруг разрыдался, мучительно, отчаянно.

Валландер в растерянности стоял у стола. Ладно, подождем.

Через несколько минут посетитель успокоился. Утер глаза, высморкался.

— Извините меня, — сказал он. — Но с Луизой, наверное, что-то случилось. Она не могла просто так взять и исчезнуть.

— Хотите кофе? — спросил Валландер. — Можно и булочки заказать.

— Нет-нет, спасибо.

Валландер кивнул, открыл ящик стола и поискал блокнот. Он вел записи в обыкновенных школьных блокнотах, которые покупал на свои деньги. Так и не научился использовать разнообразные протокольные бланки, которые в огромном количестве рассылало Управление государственной полиции. У него даже мелькала мысль послать в «Свенск пулис» заметку с предложением, чтобы в эти бланки включили и готовые ответы.

— Начнем с вас, — сказал Валландер.

— Меня зовут Роберт Окерблум, — повторил посетитель. — Вместе с моей женой Луизой мы держим агентство по недвижимости.

Валландер записал. Знакомая контора, рядом с кинотеатром «Сага».

— У нас двое детей, — продолжал Окерблум, — четырех и семи лет. Девочки. Живем на Окарвеген, девятнадцать. Я здешний уроженец. Жена родом из Роннебю.

Он умолк, достал из внутреннего кармана фотографию и положил на стол перед Валландером. Женщина самой обыкновенной наружности. Улыбается фотографу. Снимали определенно в студии. Рассматривая лицо на фотографии, Валландер думал, что каким-то образом эта женщина и Роберт Окерблум очень под стать друг другу.

— Снимок сделан всего три месяца назад. Она выглядит именно так.

— И стало быть, она исчезла? — спросил Валландер.

— В пятницу она была в Сберегательном банке в Скурупе, завершала сделку о недвижимости. Потом собиралась посмотреть дом, который выставляют на продажу. Сам я после обеда был у нашего аудитора. Но прежде чем ехать домой, вернулся в контору. На автоответчике было Луизино сообщение, что к пяти она будет дома. Звонила она, по ее словам, в четверть четвертого. И после этого она исчезла.

Комиссар наморщил лоб. Сегодня понедельник. Значит, ее нет уже почти трое суток. Трое суток, а дома двое малышей.

Чутье подсказывало, что это не обычное исчезновение. Валландер знал, что большинство пропавших рано или поздно возвращаются и со временем все получает вполне естественное объяснение. Например, люди частенько забывали предупредить, что уезжают на несколько дней или на неделю. Но знал он и другое: детей женщины оставляют довольно редко. И вот это его встревожило.

Он кое-что записал в блокноте, потом спросил:

— Вы не стерли ее сообщение на автоответчике?

— Нет, — ответил Роберт Окерблум. — Только я как-то не подумал захватить кассету.

— С этим мы разберемся попозже. Известно, откуда она звонила?

— Из машины.

Валландер положил ручку на стол и посмотрел на посетителя. По всей видимости, он действительно искренне встревожен.

— Вы не нашли разумного объяснения ее отсутствию?

— Нет.

— Может, она загостилась у друзей?

— Нет.

— У родственников?

— Нет.

— И никакие другие варианты вам в голову не приходят?

— Нет.

— Надеюсь, вы не обидитесь, если я задам личный вопрос?

— Мы не ссорились. Вы ведь об этом хотели спросить?

Валландер кивнул:

— Да, об этом… Так вы говорите, она пропала в пятницу во второй половине дня. И все-таки к нам вы пришли только сегодня, три дня спустя.

— Я не мог собраться с духом, — сказал Окерблум.

Валландер посмотрел на него с удивлением.

— Пойти в полицию — значит признать, что случилось ужасное, — продолжал Окерблум. — Потому я и не мог собраться с духом.

Валландер медленно качнул головой. Он прекрасно понимал, что имеет в виду посетитель.

— Вы, конечно, ездили ее искать.

Роберт Окерблум кивнул.

— А что еще делали? — Валландер сделал пометку в блокноте.

— Молился Богу, — просто ответил Роберт Окерблум.

Валландер даже ручку выронил:

— Молились?

— Наша семья принадлежит к Методистской церкви. И вчера все прихожане вместе с пастором Туресоном молились, чтобы с Луизой не случилось ничего дурного.

Валландер почувствовал, как внутри что-то сжалось, но постарался ничем не выдать человеку в кресле свою тревогу.

Мать двоих детей, прихожанка независимой церкви, думал он. Не могла она просто так исчезнуть. Разве что в приступе умопомрачения. Или религиозных сомнений. Мать двоих детей в лес не пойдет и руки на себя не наложит. Конечно, и такое случается, но крайне редко.