Книга На шаг сзади, страница 25 – Хеннинг Манкелль

Вспомнил, что ему этого делать не следует, но хлебец все же купил. Через двадцать минут он вернулся в дом на Малой Норрегатан и поднялся в квартиру Сведберга. В доме стояла мертвая тишина. Подойдя к двери, он глубоко вдохнул, отцепил ленту полицейского заграждения и, не обращая внимания на многочисленные запретительные плакатики, вошел в квартиру. С улицы доносился немилосердный грохот бетономешалки.

Он прошел в гостиную, невольно поглядев туда, где лежал Сведберг, и выглянул в окно. Грохот бетономешалки отражался от каменных стен домов. Рядом с бетономешалкой стоял грузовик, несколько человек разгружали стройматериалы.

И тут Валландеру пришла идея. Он спустился на улицу. Пожилой мужчина, голый по пояс, лил в бетономешалку воду из шланга. Увидев Валландера, он кивнул – по-видимому, мгновенно опознав в нем полицейского.

– Жуть, что здесь было, – воскликнул он, стараясь перекричать грохот.

– Мне надо с вами поговорить, – сказал Валландер.

Человек со шлангом подозвал молодого парня, курившего в тени. Тот принял у него шланг.

Они обогнули угол дома – звук бетономешалки сразу стал намного слабее.

– Значит, вы знаете, что здесь произошло, – спросил Валландер.

– Полицейского застрелили. Сведберга.

– Так и есть. Я хотел узнать, когда вы начали здесь работать. Или только приступаете?

– Мы пришли в понедельник. Будем перестраивать подъезд.

– А когда запустили бетономешалку?

Тот подумал:

– Должно быть, во вторник. Часов в одиннадцать дня.

– И она все время работает?

– Стараемся не останавливать. С семи до пяти. Иногда и подольше.

– И она все время стоит на одном и том же месте?

– Да.

– Значит, вы видите всех, кто входит и выходит из дома?

Рабочий только сейчас понял, куда клонит Валландер, и сразу сделался серьезным.

– Вы, разумеется, не знаете, кто здесь живет, – продолжил Валландер. – Но кто-то наверняка мелькает довольно часто.

– Я даже не знаю, как выглядел этот полицейский.

Валландер об этом не подумал.

– Я попрошу показать вам снимок, – сказал Валландер. – Как вас зовут?

– Нильс Линнман. Точно как этого, который ведет передачу про природу.

Валландер смутно припомнил ведущего программы про животных, исправно выходящей уже много лет подряд.

– А вы ничего необычного не заметили, пока тут работали? – спросил он, тщетно пытаясь найти в карманах ручку и кусок бумаги.

– Как это – необычного?

– Ну, может быть, кто-то вел себя странно, нервничал. Спешил куда-то. Обычно люди замечают, если что-то не так.

Линнман задумался. Валландер ждал. По-прежнему было жарко, и ему опять понадобилось в туалет.

– Нет, – наконец сказал Линнман. – Не припоминаю. Может быть, Роббан что-то видел.

– Роббан?

– Ну тот, со шлангом. Хотя сомневаюсь. У него на уме только его мотоцикл.

У Валландера непостижимым образом оказалась при себе визитная карточка. Он сунул ее в нагрудный карман мешковатого комбинезона Линнмана.

– Сейчас пришлю Роббана.

Разговор с молодым рабочим был очень коротким. Его звали Роберт Тернберг, и он, похоже, даже не знал, что в этом доме кого-то убили. И разумеется, он ничего такого не заметил. Валландер подумал, что если даже на Малой Норрегатан ни с того ни с сего появится слон, Тернберг не обратит на него никакого внимания. Ему он даже визитной карточки не дал, поблагодарил и вернулся в квартиру. Теперь, во всяком случае, есть вполне правдоподобное объяснение, почему никто не слышал выстрелов. Он прошел в кухню и позвонил в полицию. На месте была только Анн-Бритт. Валландер попросил ее привезти фотографию Сведберга и показать рабочим.

– У нас там полно полицейских, они опрашивают жителей. А рабочих, скорее всего, забыли, – сказала она.

Валландер вернулся в прихожую и какое-то время стоял не шевелясь – пытался отбросить все не имеющее отношения к делу, «отсеять шелуху». Много лет назад, когда Валландер только начинал работать в Истадской полиции, Рюдберг так и выражался – «отсеять шелуху». Все, что не имеет отношения к делу, надо отбросить, говорил он, на каждом месте преступления остается след, тень того, что там происходило. Ее-то и надо искать.

Валландер открыл квартирную дверь. Уже здесь что-то не так. В корзине под зеркалом лежали газеты – «Истадская смесь». Сведберг подписывался на эту газету. Но на полу газеты не было, хотя почтальон наверняка бросил ее в щель. Хотя бы один экземпляр должен быть. Даже два. Менее вероятно, что три, хотя и это не исключено. Значит, кто-то газеты убрал. Он прошел в кухню. На столике у мойки лежали газеты за среду и четверг. Пятничный номер – на обеденном столе. Валландер набрал номер мобильного телефона Нюберга. Тот ответил немедленно.

Сначала Валландер рассказал про бетономешалку. Нюберг усомнился.

– На улице могли не слышать выстрела, если бетономешалка работала, это точно, – сказал он. – Но в доме звук распространяется по другим законам. Я где-то читал.

– Мы могли бы провести следственный эксперимент, – сказал Валландер, – выстрелить при работающей бетономешалке, ничего не говоря соседям. А потом их опросить.

Нюберг согласился.

– Но я, собственно, звоню насчет газет, – продолжил Валландер. – «Истадская смесь».

– Я положил ее на стол, – сказал Нюберг. – А те, возле мойки, наверное, положил кто-то другой.

– Надо посмотреть отпечатки пальцев, – сказал Валландер. – Мы, в сущности, не знаем, кто положил газеты на стол у мойки.

Наступило молчание.

– Ты совершенно прав, – сказал Нюберг упавшим голосом, – как я мог это пропустить?

– Я их не трону.

– Сколько ты еще там пробудешь?

– Думаю, что не один час.

– Я приеду.

Валландер выдвинул ящик кухонного шкафчика.

Он запомнил правильно – там лежало несколько ручек и блокнот. Он записал для памяти – Нильс Линнман и Роберт Тернберг. Отметил, что надо поговорить с почтальоном, и опять пошел в прихожую. Следы и тени, говаривал Рюдберг. Валландер снова встал неподвижно и осмотрелся. Кожаная куртка Сведберга – он постоянно носил ее и зимой и летом – висит на вешалке. Он обшарил карманы и неожиданно нашел бумажник Нюберг схалтурил, подумал он и взял бумажник в кухню. Бумажник был старый, потертый, как и кожаная куртка. Там обнаружилось 847 крон, карточка банкомата, карточка бензиновой компании, несколько визиток – следователь полиции Сведберг. Водительские права и полицейское удостоверение. Фотография на правах довольно старая – Сведберг мрачно смотрит в объектив. Скорее всего, снимали летом – на лысине был явственно виден солнечный ожог. Луиза должна была заставить его чем-то прикрыть голову, подумал он. Женщины не любят, когда их мужчины обгорают на солнце. Почему-то он застрял на этой мысли. У Сведберга постоянно облезала кожа на лысине. Как будто некому было сказать ему, чтобы он поберег голову. Луиза словно бы была, и словно бы ее не было. Только двое утверждали, что она существует – сам Сведберг и его кузен, исследователь монстров. Но Бьорклунд никогда ее не видел. Только ее волосы Валландер поморщился – что-то не сходится. Он позвонил в родильное отделение. Ему сказали, что Ильва Бринк заступит на очередное дежурство вечером. Он набрал домашний номер – занято. Он подождал и повторил набор. То же самое. Чтобы скоротать время, он снова взялся за бумажник. Фотография на полицейском удостоверении была сравнительно недавняя, здесь у Сведберга щеки покруглее, но выражение лица такое же кислое. Валландер проверил все отделения и, кроме нескольких почтовых марок, ничего не обнаружил. Он нашел пластиковый пакет и сунул в него бумажник со всем содержимым. Отсеять шелуху, искать следы. Он зашел в туалет и помочился. Вспомнил слова Стуре Бьорклунда о крашеных волосах в ванной. Больше ничего о женщине в жизни Сведберга он не знал. Только то, что она красила волосы. Он пошел в гостиную и остановился перед опрокинутым стулом. Потом подумал и вернулся в кухню. Ты слишком торопишься, говорил Рюдберг, ты рискуешь спугнуть тени и затоптать следы. Он снова набрал номер Ильвы Бринк – на этот раз она ответила.