Онлайн книга «Греховный намек»
|
Затем осторожно закрыл дверь, подошел к кровати и отодвинул занавеску, чтобы увидеть жену. Она лежала на боку, подложив под щеку ладони. Медовые волосы Софи раскинулись по подушкам, а губы были чуть приоткрыты. И кожа ее казалась почти прозрачной в лунном свете, сочившемся через щель в занавесках. За последние восемь лет ее лицо утратило детскую невинность, которой отличалось до исчезновения Гарета. Исчезла припухлость щек, скулы стали резко выделяться, а в уголках губ проступили тонкие морщинки. Непокорный локон упал на ее щеку, и Тристан потянулся, чтобы его откинуть. Тут Софи вдруг открыла глаза и пробормотала: – Тристан, ты… Улыбаясь, он сел на край кровати. – Я скучал по тебе, любимая. Она положила ладошку на его руку. – Я тоже скучала. – Дорогая, у тебя все хорошо? – Да, – кивнула Софи. Он провел пальцем по щеке жены и, наклонившись, прижался губами к ее губам. – Ты для меня самая красивая. Его прикосновения, казалось, взволновали Софи. Она приподнялась на локте, и ее локоны рассыпались по плечам. – Как ты сумел пройти мимо стражника у двери? – Там никого не было. – Никого? Странно… Тристан пожал плечами. – Возможно, настало время смены караула. Тристан лег на узкую кровать и крепко прижался к жене. – Ты такой теплый… – прошептала она. И обняла его за шею. – Скажи, как прошла твоя встреча с поверенным? Тристан выдавил улыбку. – Ну… он сказал, что это дело вызовет немалую шумиху. – Вне всякого сомнения, – процедила Софи. – Уверена, мы уже и сейчас предмет толков всего города. И не только среди адвокатов! – Да, совершенно верно. Софи еще крепче прижалась к мужу. – А что он сказал насчет иска Гарета с требованием аннулировать брак? Тристан промолчал; ему не хотелось волновать Софи. Он боялся сказать ей, что скорее всего предстояла долгая судебная тяжба… И конечно же, он не хотел делиться с Софи своими худшими опасениями… Возможно, судье не захочется разбираться во всех сложностях закона, и он, руководствуясь поверхностными фактами, немедленно аннулирует их брак. – Гриффитс сделает все возможное, чтобы сохранить наш брак, – проговорил наконец Тристан. – Он намерен нанять опытных в брачном законодательстве адвокатов, которые смогут помочь в нашей ситуации. Софи вздохнула и прошептала: – Тебе пора идти. – Она рассмеялась и добавила: – Даже представить страшно выражение лица стражника, когда он увидит тебя… выходящего из моей комнаты. Тристан вздохнул. – Ах, Софи, я не хочу уходить. Но он знал – они оба знали, – что последствия будут ужасны, если Гарет застанет его здесь. – Я не хочу, чтобы ты уходил, – продолжала Софи, – но ты должен уйти, дорогой. Не хочу, чтобы начались неприятности… Она виновато потупилась, и Тристан вдруг отпрянул от нее. «Неужели этот ублюдок прикасался к ней?!» – подумал он в ярости. Словно прочитав его мысли, Софи прильнула к нему и снова обняла. – Ты моя, Софи, – проскрежетал Тристан. – Моя, ясно?.. Он прижался губами к ее губам, а его пальцы, словно сами собой, вцепились в подол ее ночной сорочки и приподняли ее до бедер. Софи, также охваченная страстью, с тихим стоном ответила на его поцелуй. – Мммм… – пролепетала она ему в губы. А он провел рукой по ее бедру, затем коснулся складок лона. Она была теплой и влажной. Готовой для него. За дверью что-то скрипнуло, и Софи вырвалась из его объятий. – Страж вернулся, – прошептала она. Но Тристану было все равно; он с жадностью смотрел на тугие бугорки ее сосков, видневшиеся сквозь тонкий муслин ночной сорочки. – О Боже, – простонала Софи, бросая взгляд на дверь. – Если Гарет застанет нас… Ах, Тристан, он убьет тебя. Он пристально посмотрел в лицо жены. Действительно ли она так боялась за него? Или, может быть, она больше заботилась о Гарете? Нет, нужно убираться отсюда ко всем чертям! Глупо ревновать. Он должен доверять Софи. Сжав ее руки, Тристан тихо сказал: – Возможно, что там, за дверью, никого нет. Но если все-таки есть, то тебе придется отвлечь стража, а я ускользну. – Конечно, – кивнула Софи, слезая с постели. Тристан тоже встал. – Все будет хорошо, – пообещал он, касаясь губами ее щеки. Софи без колебаний подошла к двери, повернула ручку и, переступив порог, осмотрелась. – Никого, – прошептала она с удивлением. Тристан вздохнул и направился к двери. – Спокойной ночи, Соф. Однако он не ушел, а стал напротив двери, где оставался еще несколько часов. Но никто так и не пришел. Очевидно, за ним и за Софи больше не следили. Размышляя над этим обстоятельством, Тристан направился в Тюльпановую комнату. Делия воткнула последнюю шпильку в волосы хозяйки и пригладила тугой узел. Софи посмотрела в зеркало и невольно улыбнулась. Искусно завитые букли очень мило обрамляли ее лицо, и с такой прической ей ни за что нельзя было дать тридцати лет! Платье же из мягкого голубого муслина с темно-голубыми цветами, вышитыми по подолу, вырезу и манжетам, только усиливало впечатление юности. Несколько минут Софи смотрелась в зеркало. Если не считать темных кругов под глазами, она выглядела очень даже неплохо. Правда, лицо немного осунулось, и у губ обозначились тонкие морщинки, но все же она мало чем отличалась от той девочки-жены, которую Гарет оставил, уезжая в Брюссель. Но с тех пор она очень многое пережила. И если внешне почти не изменилась, то душой стала совершенно иной женщиной. – Вы так прелестны, мэм, – сказала горничная. Софи снова улыбнулась. Делия каждый день говорила одно и то же. – Спасибо, Делия. Вы можете идти. После ухода горничной она немного посидела, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Настало время идти в детскую – повидаться с детьми. Сейчас следовало оставаться как можно ближе к Миранде и Гэри. Ведь они, конечно же, чувствовали напряженность в отношениях взрослых. Готовясь объясняться с несговорчивым стражем, Софи вышла в коридор. Но к ее удивлению, на стуле охранника сидел Гарет. И сегодня он казался совершенно другим человеком. Исчез наконец-то его кошмарный плащ, и теперь на нем были полосатые брюки, а также черный жилет поверх новой полотняной рубашки с высоким воротничком и с белым галстуком. Его чистые, тщательно расчесанные волосы падали волнами до плеч и блестели в тусклом свете. Лицо же было чисто выбрито, так что стали заметны его аристократические и мужественные черты. И еще ямочка на подбородке. |