Книга Время жестких мер, страница 16 – Алексей Пронин

– Батюшки, – ахнула Альбина, – картина маслом, Репину не снилось. Застрял в пробке. Где моя палка-встречалка?

– Не издевайся, – буркнул Павел, – не спрашивай, где я был. История связана с дракой и приводом в полицию… в общем, забудем.

– Согласен, ты был не у любовницы, – сказала Альбина и задумалась – не слишком ли она доверчивая.

– У меня нет любовницы, – приукрасил Павел и процитировал один из перлов премьер-министра девяностых: – Красивых женщин я успеваю только заметить. И хватит об этом.

– А мы об этом никогда и не говорили, – тонко подметила Альбина.

– Вот и не будем, – огрызнулся Павел. – Мы об этом многозначительно молчали. А твое молчание красноречивее любого скандала и сокращает мою жизнь.

– А за рулем обязательно было пить? – вкрадчиво поинтересовалась Альбина.

– Другого выхода не было… – Он схватился за поясницу: надо же, теперь полный крестец поясничного отдела… – Я попался ДО того, как выпил, не волнуйся. Я просто успокаивал нервную и кровеносную системы. В окрестностях нашего района гаишники не водятся.

– Может, Бориса Ивановича позвать? – неуверенно предложила супруга. – Если помнишь, это наш семейный доктор. Добрый, отзывчивый человек. Он в любое время суток готов посмотреть больного.

– Да что он, больных не видел? – отмахнулся Павел. – Давай уж до кучи соберем нашего семейного адвоката, семейного инспектора ГИБДД…

В среду все, кому по жизни не хватало юридических услуг, брали адвокатскую контору приступом. Людей не смущало, что услуги платные. У гражданки Тереховой по ходу испытаний прорвало трубу. Затопило соседей, которые выставляют ей теперь гигантский иск. ЖЭУ уходит от ответственности, у них одна отговорка – такое уж время года, готовимся к зиме. Жилконтора не кривила душой, в этой стране существуют только два времени года: зима и подготовка к зиме. Гражданка Кудрявцева жаловалась на дядю, который скоропалительно скончался (именно так и выразилась – не скоропостижно, а скоропалительно), и теперь вокруг его квартиры на четвертом этаже сталинского дома бродят черные риелторы и пристают к престарелой супруге новопреставленного, суля ей золотые горы и всячески угрожая. Даме объяснили, что лучше сходить в полицию, не будет проку – в прокуратуру, а если и там отфутболят – вернуться в адвокатскую контору, и мы что-нибудь придумаем… Кого-то избили милиционеры, кого-то надула страховая компания, некий гражданин из солнечного Узбекистана требовал адвоката, поскольку полиция грозит ему уголовным делом, а он невинен, как овечка с высокогорного пастбища. Объяснять гражданину, что агентство занимается гражданскими делами, пришлось долго. Гражданин не понимал элементарных вещей.

Высунулся из своего мирка Богоявленский, испуганно посмотрел на бедлам в приемной, поспешно заперся.

– Хороший руководитель, – процедил сквозь зубы Рудик, – это тот, кто не мешает работать хорошим людям.

– Спятил народ, – шепнула Лариса, пробегая мимо. – Столько работы, что заявление об уходе написать некогда.

Он уединился на пару минут под лестницей, судорожно курил.

– Отдыхаем? – возмутился на бегу очкастый Виктор. – Беги, там посетительница. Ты заметил, что приходят в основном женщины?

– Симпатичная? – Смолин раздавил окурок.

– Да не, – отмахнулся Виктор. – Как в телевизоре – смотреть нечего…

Гражданку Ахмеджанову надули в магазине известной торговой марки. Холодильник, который она купила, не пролез на кухню. Он оказался настолько «бесшумным», что гудит без остановки, пугая мужа и прочих домашних животных. Уверения менеджера торгового зала, что у холодильника возможен выход в Интернет, оказались шуткой, но она ведь об этом не знала! У нее совсем другие представления о юморе! И что теперь прикажете делать? В фирме над ее претензиями нагло посмеялись и бросили трубку.

– Уважаемая, – схватился за голову Смолин, – вам нужно обратиться в отдел защиты прав потребителей, но никак не в адвокатскую контору! Мы можем, конечно, представлять ваши интересы, но зачем вам дважды платить за одну и ту же вещь?

– Потрясающе, – шептала с ближней позиции Лариса. – Мы начинаем отвергать легкие деньги.

– Но там я была, – возмущалась гражданка. – У них очередь, как в салон красоты. Скажите, я имею право вернуть им холодильник?

В обеденный перерыв выставили всех посетителей, заварили кофе.

– Хватит, – мечтательно вздохнул Виктор. – На следующей неделе ухожу в отпуск. Богоявленский божился, что отпустит. В Коктебель поеду. Там такая бархатная погода…

– Ты нудист? – удивилась Лариса.

– Имею право, – задрал нос очкарик. – Странные у вас представления о Коктебеле, друзья мои. Если Коктебель, значит, нудизм. Если Москва, то хамство. Если Амстердам, то кокаиновый дурман над городом. Нудистский рай – это Франция, будет вам известно. Нудистские пляжи, магазины, стадионы, полицейские участки…

– Кладбища, – добавила Лариса, и все покатились.

– Давайте съездим на пикник в субботу? – предложил Рудик. – Хватит работать. Знаю на Оби шикарное местечко, природа – офигеть. Порыбачим, подурачимся.

– Можно, – возбудился Виктор.

– Холодно уже, – повела плечами Лариса, – теплые вещи нужно брать.

– Возьмем, – кивнул Рудик. – Трех бутылок хватит.

– Без меня, ребята, – буркнул Смолин. – Извиняйте, в выходные не могу.

Все трое очень пристально на него уставились. Сжалось сердце. С ним действительно в последнюю неделю творилось что-то тревожное. Коллеги это видели. Он выдержал гнетущую паузу.

– Может, женщина? – предложил разумное объяснение Рудик.

– Может, женщина, – пожал плечами Виктор. – Но женщина не простая, а… очень сложная. Хотя и не факт. Разлад в семье, переоценка ценностей, кризис среднего возраста, появление ребенка где-нибудь в Нижней Коченевке, куда он ездил четыре года назад и сделал неосторожное движение в сторону горничной местного отеля…

– Послушай, Паша, – мягко перебила коллегу Лариса, – может, мы не будем гадать на кофейной гуще, и ты сам чистосердечно признаешься, что творится у тебя на душе?

– Да нормально все, – поморщился Смолин. – Отстаньте. Сам не знаю.

– Врет, знает, – промурлыкал Виктор. – Ладно, не будем смущать человека.

После обеда поток посетителей схлынул, Смолин начал подумывать, как бы деликатно исчезнуть, но разразилась гроза. Примчалась гражданка Комарова и подняла галдеж. Ее квартира подверглась варварскому нашествию. Гражданке недвусмысленно намекнули, что жалобы в адвокатскую контору добром не кончатся, и если она не хочет, чтобы в ее квартире сломалось что-нибудь еще, включая хозяйку, то самое время угомониться.

– Они мне угрожают, представляете! – разорялась гражданка. – Теперь я точно пойду до конца, а ну подать мне гражданский иск!

Гражданку насилу усмирили, для чего пришлось привлечь тяжелую артиллерию в лице Богоявленского. Они уединились с потерпевшей в кабинете, неизвестно чем там занимались целый час и кому названивал Богоявленский, но вышли довольные друг другом. Гражданка Комарова свысока посмотрела на Смолина, задрала нос, удалилась царственной поступью. Богоявленский поманил Смолина пальчиком.