Онлайн книга «Территория войны»
|
– Эх-хе-хе, Ваня... Директор в ответ только цокнул языком. Наконец гости разошлись, но генеральный, скользнув по мне усталым взором, как будто не узнал меня. Пришлось сделать несколько шагов навстречу, и тот, словно испугавшись, слегка отпрянул. «Нервишки, однако», – подумал я, а вслух спросил: – Вы освободились, Иван Петрович? – Ах, да-да... я забыл. Галочка, я закончу с товарищем и приму душ. Никого не впускай. Меня нет. – Иван Петрович, вам после душа чай или?.. – «Или», и холодненького. Проходите. Не кабинет это был, а зал. В те времена, когда строили завод, на начальственной важности не экономили. В широкий тяжелый стол упирался другой, узкий и длинный, для совещаний, персон на двадцать, застеленный темно-красной плюшевой скатертью, пепельница на нем была полна окурков. Я присел. – Вот такие-то делишки... – Директор похлопал по карманам пиджака, вынул связку ключей и склонился над сейфом, спиной ко мне. Сейф был старый, советский, окрашенный красно-бурой краской, похожей на ту, которой красят в деревнях полы. Он поискал что-то среди папок, вынул конверт и повернулся ко мне, оставив сейф распахнутым. – Любуйтесь. На ксерокопиях было всего по несколько строчек. Темные полосы повторяли линии сгибов: значит, оригиналы были сложены вчетверо и приходили в почтовых конвертах. – Конверты у вас? – У следователя. Но... один остался, последний. Текст был отпечатан на лазерном принтере, стандартным шрифтом. Технических особенностей, значит, быть не могло, с лупой разглядывать нечего, не то что раньше, когда у каждого листка из пишущих машинок была своя индивидуальность. – И еще... – вытянул вперед указательный палец хозяин кабинета, – хотя, конечно, вы понимаете. Это строго конфиденциально... содержание, я имею в виду. Я пробежал строчки глазами, отметив единый стиль исполнения, информированность об адресате, образованность и литературное дарование автора. «Скоро ты умрешь», «Завещание пиши, недолго осталось», «Не почувствуешь, не заметишь ее, костлявую, – чисто сделаем», «Много пьешь – это правильно, умрешь легче», «Украл ты много. Не мучает? Скоро, скоро», «На счетчике ты уже, тик-так, тик-так», «Всех обокрал, никого не оставил? Ты эти акции с собой в могилу или в печь крематория?», «Ай-ай, а протокол-то того», «Сей год не переживешь», «Письмеца больше не жди, тик-так, тик-так», «Оплатили мы твой заказ, недорого киллер взял за тебя, скоро-скоро», «А это уже самое последнее». – Показывали кому-нибудь, кроме следователя? – Нет. – Можно посмотреть конверт? Адрес на конверте был отпечатан на принтере, строчки смещены. Московские почтовые штемпели. Настораживающее: «Генеральному директору. Лично в руки». – Полгода нервы мочалят. Говорю, привык к этому, каждое утро письмецо или весточку жду. Или пули. – Прессуют вас, Иван Петрович. Что хотят? – Да что они все от нас хотят? Деньги хотят! Деньги, деньги, будь они прокляты... – Только хотят каждый раз по-разному. Расскажите, без этого я не возьмусь. – Завод им мой нужен. Весь завод. Рейдерам этим... – и он грязно выматерился. – Вы что, их уже знаете? – Знаю не знаю, а вижу, как наезжают. Уже полгода... – Не приходило в голову, что письмеца от них? – Не дурак, слава Богу. – Полиции о наезде сообщили? – Нет, не говорил о наезде, не соображают они в этом, потому что законов нет толковых. А те отопрутся, не докажешь ничего, только хуже будет! Я оторвался от бумаг и посмотрел на него: богатый, усталый и несчастный. Я много таких повидал, и всегда они в такие минуты похожи друг на друга. Лучи позднего солнца падали на стол, на распахнутый сейф, и в нем, в сумерках верхней полки, ослепительной точкой блестел никелированный металл. – Не носите с собой? – кивнул я на сейф. – А что толку! Только пиджак промаслишь. С перепугу купил, оформил разрешение. Потаскал с собой в кармане неделю... – Красиво блестит. Барабанный? – «Смит-вессон», на шесть трупов. – Он повернулся к сейфу, вынул оттуда револьвер и протянул мне. Игрушка с коротким бульдожьим стволом легла в мою ладонь, будто родилась для нее, ладно и туго. Это была классика детективных романов, калибр .38 Special, никелированный. Я с сожалением вернул эту прелесть хозяину. – А у вас есть оружие? – поинтересовался гендиректор. – Предпочитаю холодное. – Я не стал говорить, что у меня на службе тоже кое-что есть, а я – полицейский, сразу замкнется, робеют перед нами. – Так вы знаете, кто вам угрожает? – Ну, не сам он, конечно... а может, и сам. Да ничего не поделать! Такой нам тут капитализм устроили! Ни законов, ни полиции, никому верить нельзя, все продажны, сам отстреливайся, если сумеешь... – Вы и здороваетесь с ним при встрече? – Бывает... Что же, пристрелить его прикажете из этого револьвера? – Хорошо, если здороваетесь. – Лучше некуда. Для кого хорошо? – Для внучки вашей хорошо, жива, значит. Не маньяк ее задушил. Может, она в гостях у хорошего знакомого. – Дерьмо, а не знакомый... Ладно, хорош меня травить. Мне наплевать уже на все, знакомый не знакомый, завод не завод... Плевать на деньги, внучку верни! – Имя знакомого назовете? – Я и полиции не говорил... Никаких доказательств, одни мои домыслы. Кто его знает, что он еще выкинет? Что вы хотите делать? – Это мои дела. Так ищем внучку или нет? – Ищем, ищем... Записывайте. Фирма есть такая, «МегаФинанс», финансовая компания. Скупила за полгода у наших рабочих акции. Но только вы, как у врачей, – не навредите. – Раз уж медицинским языком, я – не терапевт, а хирург, и вы ко мне за операцией обратились. А это больно. Вам решать. – Осторожнее вы с ним, осторожнее! – Я видел объявление в проходной: скоро собрание, то да се. Продаете завод? – А что прикажете делать! – Значит, кранты, дожал он вас? Молодец! – Стар я стал для вашего дикого капитализма. Покоя хочу. Пропадай все пропадом. Он акций у наших работяг столько скупил, что все права теперь имеет. – Дело хозяйское. Телефоны мне свои запишите, и следователя, который дело ведет. – Шаров, имя-отчество не помню. Все дела у него – и с письмами этими, и с Таней. Расследует потихоньку... Не торопится. Только он вам не поможет. – Я и не жду. – Слушайте, может, и не надо, на самотек все пустим? Ведь в залог ее взяли, ясно, как полный день. Если на следующей неделе мы с ним бумаги подпишем и оформим... то отпустит, на что она ему? |