Книга Правила убийцы, страница 12 – Джон Сэндфорд

Лукас шагнул к кровати и осмотрел рукоятку. Она была сделана из гладкого неполированного дерева. На ней стояло клеймо «Фабрика ножевых изделий. Графство Корк».

— Графство Корк.

— Ну и что. Там на кухне целый ящик таких ножей.

— Так он взял его здесь?

— Думаю, да. Я проводил осмотр места, когда он убил первую женщину. Он зарезал ее ножом с пластиковой ручкой, который совсем не был похож на этот нож.

— Где записка?

— В мешочке на комоде. Мы ее отправим в лабораторию, может быть, на ней есть отпечатки.

Лукас подошел к комоду и взглянул на записку. Обычная писчая бумага. Даже если у подозреваемого в доме найдут шесть пачек такой бумаги, это ничего не доказывает. Слова были вырезаны из газеты и приклеены к листку бумаги скотчем. «Никогда не оставляй у себя орудие преступления».

— Он живет, руководствуясь этими правилами, — сказал медэксперт. — Не стал даже вытаскивать нож, не говоря уже о том, чтобы куда-то его унести.

— Записка, кажется, совсем чистая.

— Ну, не совсем. Подожди секундочку.

Эксперт стянул пластиковые перчатки, в которых работал, и надел более тонкие, хирургические, затем открыл мешочек и наполовину вытащил записку.

— Видишь это малюсенькое полукружье на нижней стороне клейкой ленты?

— Да. Отпечаток?

— Думаю, что да, но если приглядеться, то можно заметить, что на нем нет характерного рисунка. Я думаю… — медэксперт повертел пальцами перед Лукасом, — что на убийце были хирургические перчатки.

— Это снова говорит о том, что он врач.

— Может быть. Или санитар, или просто кто-то из технического персонала. Кроме того, их можно купить в магазине. Кем бы он ни был, я думаю, что он надевает перчатки даже тогда, когда сидит дома и составляет эти записки. И теперь нам еще кое-что о нем известно — этот ублюдок весьма хитер.

— Ладно. Хорошо. Спасибо, Билл.

Медэксперт снова вложил записку в пакет.

— Можно ее забирать? — спросил он, кивнув головой на тело женщины.

— Если люди из отдела закончили, то пожалуйста.

Полицейский из отдела по фамилии Свонсон сидел за столом на кухне, ел «Биг Мак», жареную картошку и запивал все это солодовым напитком. Лукас подошел к двери спальни и крикнул ему с порога:

— Я закончил. Они могут ее забирать?

— Забирайте, — прочавкал Свонсон.

Медик следил за тем, как упаковывают тело, Свонсон тоже лениво наблюдал за процедурой. На труп натянули мешок, стараясь при этом не задеть нож, и переложили на тележку.

«Похоже на мешок с песком», — подумал Лукас.

— Под ней ничего не было? — спросил Свонсон.

— Ничегошеньки, — ответил врач.

Они посмотрели на простыни, потом медэксперт кивнул своим помощникам, и те покатили тележку из комнаты.

— Здесь еще пройдут пылесосом и снимут с мебели отпечатки пальцев, — проговорил Свонсон.

Его слова означали: «Ни до чего не дотрагивайтесь».

Лукас улыбнулся.

— Простыни тоже заберут на анализ.

— Я не вижу никаких пятен.

— Они чистые. Вряд ли обнаружатся какие-нибудь волосы. Я все тщательно просмотрел, но у нее нет сломанных ногтей, и под ними не видно ничего, похожего на кожу или кровь.

— Черт побери.

— Да.

— Я еще хочу здесь немного покопаться. Что-нибудь есть?

— Картошка.

— Картошка?

— Картофелина в носке. Она здесь, в гостиной.

Лукас прошел следом за ним в гостиную, и Свонсон ногой показал на что-то под стулом у пианино. Это был обычный чем-то набитый синтетический носок.

— Мы думаем, что он ударил ее этим по голове, — объяснил Свонсон. — Его обнаружил полицейский, который приехал сюда первым, он посмотрел, что там внутри, и оставил для экспертов.

— Почему вы думаете, что он ударил ее картофелиной? — спросил Лукас.

— А для чего еще нужна картофелина в носке, — отозвался Свонсон. — По крайней мере, раньше этим пользовались именно с этой целью.

— Ну да?

— Вы еще тогда не служили, — объяснил Свонсон. — Раньше, бывало, парни ходили в Лоринг-парк потрясти гомиков или на Вашингтон-авеню обчистить пьяных. Так вот они брали с собой картофелину. В этом нет ничего противозаконного. Но стоит положить ее в носок, и у тебя отличная дубинка. К тому же, она мягкая, и если с ней обращаться осторожно, то череп остается целым. И тогда на тебе не висит мертвец, и тебя не разыскивает вся полиция.

— Так как же этот бешеный узнал об этом? Он что, голубой?

Свонсон пожал плечами.

— Может быть. А может быть, он полицейский. О таком использовании картофелины знают все старые патрульные полицейские.

— Этот вариант не совсем подходит, — сказал Лукас. — Я никогда не слышал, чтобы несколько убийств подряд совершил старик. И если человек начинает убивать, то он начинает это делать в молодости. Подростком, лет в двадцать, может быть, в тридцать.

Свонсон внимательно оглядел его.

— Ты будешь заниматься этим делом? — спросил он.

— Именно, — откликнулся Лукас. — Тебе это не нравится?

— Да нет. Ты единственный из всех, кого я встречал, кто хоть что-то расследовал. Мне кажется, что на этот раз нам понадобятся твои способности.

— А что думают другие в вашем отделе?

— Новенькие говорят, что ты бесцеремонно влез в чужое дело. Большинство «стариков» понимают, что скоро нас захлестнет. И они хотят с этим покончить. Так что у тебя сложностей не будет.

— Рад это слышать, — сказал Лукас.

Свонсон кивнул и ушел.

* * *

Льюис нашел в спальне другой агент по продаже недвижимости. У них была назначена встреча днем, и, когда она не пришла, агент забеспокоился и начал ее разыскивать. Когда приехавший Лукас пробирался сквозь группу хмурых соседей, которые собрались около дома и на газонах на другой стороне улицы, Свонсон расспрашивал этого человека о Льюис.

— Просто она старалась продать дом, — подвел он итог.

— Кто владельцы?

— Это пожилая пара. Соседи говорили, что они в Фениксе. Они купили там дом и теперь продают этот.

— Кто-нибудь уже поехал домой к Льюис?

— Да, Нэнс и Шоу. Там ничего. Соседи говорят о ней как о милой женщине. Увлекалась садоводством, у нее был большой сад позади дома. Ее муж умер от инфаркта пять или шесть лет назад. Она пошла работать, у нее неплохо получалось. Вот и все, что говорят соседи.