Книга Тень убийцы, страница 64 – Джон Сэндфорд

— Нет, ты не совсем права. В Миннеаполисе есть женщина, с которой я оказываюсь в постели один или два раза в год с тех пор, как был совсем мальчишкой. Шестнадцать, восемнадцать лет. И всякий раз, когда я ее вижу, у меня возникает желание. Я звоню ей, или она звонит мне, я ее хочу. И тут дело не в новизне, а в чем-то другом.

— Она замужем?

— Да. Уже лет пятнадцать. У нее двое детей.

— Как странно, — Лили немного помолчала, а потом добавила: — Часть моей вины состоит в том, что мне не становится хуже. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мне понравилось. У меня не было такого хорошего секса… я даже не знаю сколько. Возможно, никогда. Словно какой-то провал. С мужем все происходит спокойно и нежно, и я почти всегда испытываю оргазм, но нет… одержимости. Все под контролем. У Дэвида худощавая фигура и почти нет волос. А ты плотный и волосатый. И получается… по-другому.

— Ты слишком увлеклась анализом, — ответил после коротких раздумий Дэвенпорт. Она протянула руку и коснулась его лица. — Я просто хочу секса, — сказал он, стараясь спародировать похоть.

— Смешно, — сказала Лили, слегка переместилась и прижалась к нему. — Как ты думаешь, чувство вины исчезнет?

— Обязательно, — ответил Лукас.

— Я с тобой согласна, — сказала она.

Было раннее утро, и Лукаса раздражал яркий свет, но он часто прикасался к Лили — трогал локоть, щеку, шею, убирал волосы с лица.

— Давай сразу поедем. А потом остановимся где-нибудь и позавтракаем. Я не могу есть в такое время, — проворчал он.

— Твои биологические часы не в порядке, — сказала Лили, садясь в «порше». — Тебе нужно перевести стрелки.

— По утрам ничего не происходит, зачем вставать? — спросил Дэвенпорт. — Все плохие люди действуют по ночам. Да и большинство хороших, если уж на то пошло.

— Давай постараемся благополучно добраться до Миннеаполиса, — предложила она, когда «порше» с ревом выехал с парковки мотеля. — Если хочешь, я могу сесть за руль…

— Нет, не надо.

Они ехали прямо навстречу утреннему солнцу. Лили хотелось поболтать, и она с интересом разглядывала необычную природу прерии.

— Я возвращаюсь другой дорогой, взял немного южнее, — сказал Лукас. — Всегда стараюсь разнообразить путь, но мне не слишком часто удается выезжать из города.

— Вот и хорошо, увидим что-то новое, — кивнула напарница.

— И это не займет много времени, — заметил Дэвенпорт.

Утро выдалось холодным, но воздух быстро прогревался. Вскоре после того, как они пересекли границу Миннесоты, Лукас остановился у придорожного кафе. Они оказались единственными клиентами. Толстая женщина работала на кухне за высокой стойкой из нержавеющей стали. Они видели только ее голову. Бармен оказался худощавым большеглазым мужчиной в грязном фартуке. Его щеки украшала двухдневная щетина, в зубах он сжимал потухший окурок «Лаки страйк». Лукас заказал глазунью из двух яиц и бекон.

— Очень рекомендую, — сказал он напарнице.

— Мне то же самое, — кивнула Лили.

Официант передал заказ на кухню, сел за столик и принялся изучать местный еженедельник.

— Ты здесь бывал? — негромко спросила Лили, когда убедилась, что мужчина сидит к ним спиной.

— Нет.

— Почему же ты посоветовал мне яичницу с беконом?

Дэвенпорт оглядел кафе. На потолке облупилась краска, обои заплесневели на швах.

— Потому что они будут ее жарить и все простерилизуют, — прошептал он в ответ.

Женщина огляделась и неожиданно захихикала. Лукас подумал, что она влюблена.

После завтрака, когда они вернулись в машину, Лили опустила кресло, откинулась назад и закрыла глаза.

— Решила вздремнуть? — спросил Лукас.

— Расслабляюсь, — ответила она.

Дыхание Лили стало ровным. Дэвенпорт молча вел машину; его напарница отдыхала, но не спала: она открывала глаза и наклонялась вперед на поворотах и остановках. Через некоторое время она обнаружила, что ровное гудение двигателя и легкое покачивание действуют на нее возбуждающе. Она слегка приоткрыла глаза. Лукас надел солнечные очки и вел автомобиль с расслабленной уверенностью. Изредка он поворачивал голову, чтобы взглянуть на что-то заинтересовавшее его. Лили, опустившей спинку, не было видно на что. Она протянула руку и положила ладонь на его бедро.

— Ой, — сказал Лукас, посмотрел на Лили и улыбнулся. — Зверь жив.

— Просто я подумала… — сказала она, поглаживая его ногу.

Потом она закрыла глаза, чтобы лучше ощутить шершавую поверхность его джинсов.

— Проклятье, — сказал Лукас через несколько минут. — Мой член рвется на свободу.

Он поерзал на сиденье, сунул руку в карман и попытался навести там порядок. Лили рассмеялась, а когда Дэвенпорт убрал руку, ее ладонь тут же вернулась на прежнее место.

Она сразу ощутила, что его пенис стал твердым — теперь он был направлен вверх.

— Как жаль, что мы в машине, — сказала она.

Он посмотрел на нее, усмехнулся и сказал:

— Ты уже играла в эту игру прежде?

— В какую? — спросила она, продолжая гладить его бедро.

Он отвел ее руку в сторону.

— Хватит, — сказал он. — Теперь моя очередь, снимай колготки.

— Лукас… — пробормотала она.

Она выглядела шокированной, но выпрямилась на своем сиденье и быстро огляделась по сторонам. Они были одни на сельском шоссе.

— Ну, давай, трусишка, снимай.

Она посмотрела на спидометр. Стрелка уверенно держалась на шестидесяти милях в час.

— Ты нас убьешь.

— Нет. Я уже играл в такие игры.

— Мистер Опыт…

— Ну, давай, давай, не увиливай. Снимай колготки. Или смирись с последствиями.

— С какими еще последствиями?

— В глубине души мы оба будем знать, что ты испугалась.

— Ладно, Дэвенпорт.

Она отодвинула сиденье и с некоторым трудом стянула колготки.

— И трусики.

Она молча выгнулась и сняла их.

— А теперь дай их мне, — заявил Лукас.

Она автоматически протянула трусики, он быстро опустил окно и выбросил их наружу.

— Дэвенпорт, ради бога…

Она смотрела назад, но трусики уже исчезли в придорожной канаве.

— Я куплю тебе новые.

— Черт побери, так и будет, — проворчала Лили.

— А теперь откинься назад и закрой глаза. — Она посмотрела на него и почувствовала, как краска заливает лицо. — Ну, давай.

Лили так и сделала, и его рука коснулась ее бедер, пальцы заскользили от бедра к колену и обратно. В машине было тепло, и она почувствовала, как кровь пульсирует у нее в паху. Она приоткрыла рот, ощущая, как из глубин ее существа поднимается жар.