Книга Тень убийцы, страница 9 – Джон Сэндфорд

Оба мужчины были из племени сиу мдевакантон, приходились друг другу двоюродными братьями и родились в один день на берегу реки Миннесота. Одному дали имя Аарон Сандерс, другому — Сэмюэл Клоуз, но так их называли только представители властей. Для всех остальных, с кем они имели дело, они были Воронами, в честь отца их матерей Дика Ворона.

Позже шаман дал им имена на языке индейцев дакота, которые было невозможно перевести. Кое-кто из дакота утверждал, что они означают Светлый Ворон и Темный Ворон. Другие говорили, что это Солнечный Ворон и Лунный Ворон. Третьи же уверенно выступали за Духовный Ворон и Практичный Ворон. Но кузены называли себя Аарон и Сэм. Если кто-то из дакота и белых считал такие имена недостаточно впечатляющими, их это не волновало.

Высокого звали Аарон, он был Духовным Вороном. Того, что ниже — Сэм, и он был Практичным. В багажнике их пикапа Аарон возил армейский сундучок, наполненный травами и самой разной корой. В кабине Сэм держал два пистолета сорок пятого калибра, бейсбольную биту и пояс с деньгами. Они считали себя одним человеком в двух телах, каждое из которых обладало одним аспектом. Это началось в тысяча девятьсот тридцать втором году, когда дочери Дика Ворона и их двое крошечных сыновей провели четыре месяца в холщовой палатке, страдая от голода и холода и пытаясь выжить. С декабря по март кузены жили в картонной коробке, заполненной разорванными армейскими одеялами. За эти четыре месяца две личности превратились в одну. Они был неразлучны почти шестьдесят лет, если не считать того времени, когда Аарон сидел в федеральной тюрьме.

— Жаль, что от Билли ничего нет, — сказал Сэм Ворон.

— Мы знаем, что он там, — тихо ответил Аарон Ворон.

— Но что он делает? Прошло уже три дня, а от него никаких вестей.

— Ты боишься, что он снова запил. Не стоит, потому что этого не произошло.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

Сэм кивнул. Когда его кузен говорил, что он знает, можно было не сомневаться, что так оно и есть.

— Я волнуюсь насчет того, что будет, когда он соберется нанести удар. Нью-йоркские полицейские в таких вещах большие мастера.

— Доверься Билли, — сказал Аарон.

Он был худощавым, но не хрупким, а жилистым и жестким, точно вяленая говядина. Суровые черты лица подчеркивали нос с горбинкой и глаза, подобные черным камешкам.

— Он отлично соображает и все сделает правильно.

— Надеюсь. Если его сразу поймают, телевизионщики тут же поднимут шум. Слишком рано.

У Сэма было широкоскулое лицо с морщинками вокруг большого мягкого подбородка, оттого что он часто улыбался, волосы цвета соли с перцем и глубоко посаженные задумчивые глаза. Круглый животик нависал над широким ремнем с черепаховой пряжкой.

— Этого не произойдет, если он не станет останавливаться. Он должен быть завтра в Оклахоме, если его машина не развалится, — сказал Аарон. — Когда две… атаки… произойдут одновременно, телевидение обезумеет. А письма уже готовы.

Сэм подошел к кромке воды, некоторое время смотрел на нее, затем повернулся и заговорил, словно обращаясь к песчаному пляжу.

— Я продолжаю считать, что первые две акции были ошибкой. Мы потеряли Тони во время второй. Эти убийства не произведут нужного впечатления…

— Нам требовалось начать с чего-нибудь не слишком рискованного…

— Для Блуберда получилось очень даже рискованно.

— Мы знали, что у него могут возникнуть проблемы, но хотим показать, что мы начали войну, а не совершили пару обычных убийств. Средства массовой информации должны говорить именно о войне. Нам необходимо раздавить мерзавца. И устроить грандиозное представление, если…

— Тысяча чертей, — фыркнул Сэм, — если нам не удастся с ним покончить, все будет зря.

— Не будет. Те, с кем мы уже разобрались, были настоящими подонками. Но его очередь тоже придет, — уверенно заявил Аарон. — Мы знаем, что он сюда приезжает. Нам известно зачем. И куда конкретно. Мы сумеем до него добраться.

— Нет, — возразил Сэм. — Мы знаем только то, что он сюда приезжал. Но возможно, больше он этого не делает. За ним очень внимательно наблюдают средства массовой информации. Он хочет стать президентом… И он невероятно осмотрителен…

— Но как только он здесь объявится, он не будет соблюдать осторожность. Учитывая его пристрастия.

— Возможно, ты прав, — сказал Сэм и засунул руки в карманы. — Однако я продолжаю считать, что в первых двух убийствах не было необходимости.

— Ты ошибаешься, — спокойно ответил Аарон.

Сэм снова посмотрел на воду.

— Просто я не хочу никого терять.

Он наклонился, поднял камешек и попытался бросить его, чтобы получились «блинчики». Но вместо этого камень разрезал поверхность, точно нож, и тут же исчез.

— Вот черт, — выругался он.

— Тебе никогда это не удавалось, — заметил Аарон. — Нужно лучше замахиваться.

— Интересно, сколько раз ты мне это говорил, — сказал Сэм и занялся поисками нового камешка.

— Примерно миллион.

Сэм швырнул камень в воду. Он ударился о поверхность и утонул. Сэм тряхнул головой, снова засунул руки в карманы джинсов, молча постоял несколько мгновений, а затем повернулся к кузену.

— Ты говорил с Тенью Любви? — спросил он.

— Нет.

— Ты по-прежнему намерен отправить его на Беар-Бат?

— Да. Я не хочу, чтобы он здесь засветился, — ответил Аарон.

— Тень Любви — это оружие, — проговорил Сэм Ворон.

— Он — наше дитя.

— «Каждый человек приходит на землю с определенной целью». Я цитирую знаменитого Аарона Ворона. Тень Любви — это оружие.

— Я не стану его использовать, — сказал Аарон и, подойдя к кромке воды, встал рядом с кузеном.

— Тебе не должно мешать то, что он наш ребенок, — настаивал Сэм.

— Дело не в этом. Просто Тень пугает меня. И в этом главная проблема. — Аарон сбросил потрепанные туфли и, сделав маленький шаг, вошел в воду. Она была холодной и успокаивающей. — Я боюсь того, что мы сотворили с мальчиком, когда оставили его Рози. У нас были важные дела, но… ты же знаешь, она была не совсем в себе. Славная женщина, но в голове у нее поселились неправильные мысли. Ты говоришь, что мы создали оружие. Я считаю, что мы воспитали безумца.

— Помнишь Безумную Лошадь?

— Это не то же самое. Безумная Лошадь любил жизнь воина. Тень не воин. Он убийца. Ты его видел: ему нравится причинять боль, и он стремится обладать властью и силой, чтобы это делать.

Оба на некоторое время замолчали, слушая, как вода с журчанием набегает на песчаный берег. Затем Аарон проговорил уже немного веселее:

— Как ты думаешь, когда нас возьмут?